— Ничего не поделаешь, надо ждать, пока не прибудет врач лордa Розморранa, — сказал он трезво.
— Что с ней?
— Стенокардия, скорее всего. Возможно, апоплексия.
Моя рука подкралась к его ладони, и он крепко сжал ее.
— Насколько плохо?
Он покачал головой и ничего не сказал. Он не хотел гадать.
Мы поддерживали ее в таком состоянии в течение долгого, мучительного ожидания доктора. Лорд Розморран появился с Уэтерби, тихо плачущей в рукав. Она начала шуметь, но я пристально посмотрела на нее. Горничная снова погрузилась в тишину, вытирая глаза и держа наготове ночную рубашку хозяйки.
— Если джентльмены выйдут, я вам помогу, — сказала я.
Им не нужно было повторять дважды. Мужчины ждали за дверью, пока Уэтерби и я осторожно раздели ее хозяйку и завернули в ночную рубашку. Мы как раз уложили леди Велли в теплую постель, когда прибыл запыхавшийся врач. У него был ярко-розовый нос любителя портвейна и уверенность успешного доктора, практикующего на Харли-стрит. Он серьезно выслушал краткое изложение событий Стокера и выгнал нас из комнаты, чтобы осмотреть больную.
Лорд Розморран показался мне растерянным, когда мы стояли снаружи.
— Я не знаю, что и думать, — наконец выдавил он. — Она всегда была рядом. С самого детства я думал о ней как о непоколебимой.
— Звучит так, будто она Гибралтарская скала, — сказала я с улыбкой.
Он улыбнулся в ответ.
— Именно так. Она — наша скала.
Часы медленно тикали. Ламли, дворецкий, принес нам стулья. Время от времени испуганная горничная заглядывала за угол, а затем убиралась, чтобы сообщить остальным об отсутствии новостей. Когда пришло время обедать, ни у кого не было аппетита. Сестра лорда Розморрана, леди Корделия, взяла на себя заботы о детях и отправила нам обед. Мы отослали еду обратно, не притронувшись. Она уложила детей спать и пришла посидеть с нами.
Мы почти не говорили, пока не появился врач с мрачным выражением лица.
— Не буду притворяться, что состояние несерьезноe, милорд, — начал он. — Она действительно перенесла сильный приступ стенокардии. Худшее из кризиса прошло, но еще неизвестно, придет ли она в сознание или насколько велик — если таковой имеется — ущерб, нанесенный сердцу.
Доктор посмотрел на Стокера.
— Вы сказали, что влили в нее наперстянку?
— Да.
Он резко кивнул.
— Скорее всего, это спасло ей жизнь. Опасное решение, но в таких случаях — единственный возможный шанс.
Облегчение Стокера было невысказанным, но ощутимым.
— Могу ли я увидеть ее? — спросил лорд Розморран.
