– Прощай, скука, прощай, грусть – засмеялся Малиновский – Я на Фурцевой женюсь! Вот же баба неугомонная. Нашла кого защищать, мало ее Никита гонял!
– Боюсь она потребует письменного заявления Хрущева – продолжал Анастас Иванович.
– Какого заявления?! – покраснел министр обороны – Он уже двое суток как овощ после инсульта!
– Эх, как неаккуратно получилось… – вздохнул Рашидов – А у этого яда есть противоядие? Давайте вернем его в сознание, заставим подписать, а потом… – первый секретарь Узбекской ССР неопределенно повел рукой в воздухе.
– Шараф Рашидович! – с упреком произнес Суслов – Ну нельзя же вот так вслух!
– А что я такого сказал? – забеспокоился узбек – Кабинет же чист? КГБ на нашей стороне?
– На нашей, на нашей – успокаивающе произнес Малиновский, протирая очки – Назначим вместо Мезенцева на Пленуме Бобокова. Я уже с ним поговорил, человек проверенный. Помог нам с арестом Литвиненко и захватом Мезенцева…
– Может быть стоит ввести армию в Москву? Хотя бы на центральные площади, а? – спросил Кириленко – Я конечно, тебе Родион доверяю, но на дивизии Дзержинского все еще человек Хрущева стоит. А армии она не подчиняется.
– Хватит июльских танков в городе – резко произнес Суслов – Мы с Родионом Яковлевичем договорились не тревожить народ и общественность. Партия нас, конечно, поддержит, но вот москвичам волноваться не нужно. Только что Олимпиада закончилась, мы там первое место заняли – у людей эйфория и гордость за советский спорт, за свою страну. А будут танки в городе – смажем весь пропагандистский эффект.
– Да и зачем они, эти танки? Только Запад ими пугать. Хрущев нам уже не опасен, других сильных кандидатов у оппозиции нет – Микоян покрутил в пальцах ручку – Да и самой оппозиции в партии тоже нет. Давайте без танков. Пленум и так проголосует, как нам нужно.
– Согласен – кивнул Суслов – давайте лучше обсудим кандидатуры на места Хрущева и Мазурова. И прошу вносить свои предложения по кандидатам в члены Политбюро.
Сидящие за столом тут же оживились…
Моя игра пошла всерьез –
к лицу лицом ломлюсь о стену,
и чья возьмет – пустой вопрос,
возьмет моя, но жалко цену.
И. Губерман
– Алексей, ты не ранен? – обеспокоенно склоняется надо мной Николай Демидович.
– Нет, со мной все в порядке – я с трудом поднимаюсь на ноги – Устал просто…
– Какой «в порядке»? Ты себя в зеркале давно видел?!
– В тюрьме на Лубянке зеркал нет! – вырывается у меня хриплый смешок.
И вслед за этим я на несколько минут захожусь в сильном приступе кашля. Откашлявшись, спрашиваю:
