— Я вам не про рыбную ловлю говорю, а про культработу!
— Само собой, само собой!
…Выспался Михаил Петрович отлично, на очень чистой и удобной постели, встал рано, напился молока со свежим ржаным хлебом и пошел вместе с завклубом погулять — посмотреть колхозные угодья.
Колхоз был крепкий, хороший. Печать достатка и хозяйственной силы лежала на всем. Денек был тоже погожий, ясный. И Михаил Петрович, шагая по крепко укатанной дороге, мимо старого помещичьего парка, в котором столетние дубы и могучие ветвистые липы шептались о чем-то между собой, чуть шелестя листьями, впал в состояние умиления.
— Хорошо! — говорил он своему спутнику. — Все у вас хорошо! Молодцы!
Потом завклубом ушел по своим делам в дальнюю, третью, бригаду, а Михаил Петрович отправился «загл. в сельпо», как было записано у него в блокноте.
Однако лавка сельпо оказалась закрытой. На дверях висело рукописное объявление «Закрыто на ремонт». Михаил Петрович, нагнувшись, посмотрел в окошко и увидел пустые полки, забрызганные известкой, и маляра, стоявшего к нему спиной и усердно махавшего своей кистью.
«Чистоту наводят! — подумал Михаил Петрович. — Ну что же, хорошо! Где же тут туман?! Никакого нет тумана. Сельская лавка должна быть чистой, уютной».
Над ухом областного работника кто-то деликатно кашлянул. Михаил Петрович обернулся и увидел хилого рыжеусого мужчину в коричневом кожаном картузе и сильно потертой куртке.
— Купить что хотели или просто так желали полицезреть? — медовым голосом спросил рыжеусый.
— Так просто, собственно… А вы что, имеете отношение к местной кооперации?
— А я — она и есть, местная кооперация, — улыбнулся рыжеусый, — Трифонов Николай Васильевич… Если интересуетесь нашей работой, то у меня все цифры приготовлены. По товарообороту и так далее… Процент выполнения и прочее. Пройдемте в сельсовет, поскольку у нас капитальный ремонт.
В сельсовете кооператор усадил Михаила Петровича за пустовавший стол зампреда и, заглядывая поминутно в какую-то ведомость, стал пулеметной скороговоркой сыпать цифрами и процентами.
Через пятнадцать минут у Михаила Петровича от всех этих «процентов выполнения» позеленело в глазах, а в правом виске появилась ломящая боль.
— А вот как у вас, скажем, с гвоздями дело? — перебил он Трифонова.
— С гвоздями, — гвоздь вопроса не в нас. Гвоздь вопроса — в базе! — быстро ответил Трифонов и опять опрокинул на голову областного работника целый ушат «процентов выполнения».
Потом к Михаилу Петровичу подсел председатель сельсовета и заговорил с ним о своих делах, потом подошли другие местные работники, а потом настал вечер, подкатила присланная из района «эмка» и надо было ехать на станцию. «Пог. с нар.», как было записано у Михаила Петровича в блокноте, что означало — поговорить с народом, — он так и не успел.
