Ким немедленно собрал всю верхушку Северной Кореи и объявил о нападении Юга. Зачем Ким устраивал этот спектакль со своим выступлением по радио, с вызовом всех начальников на пленум? Если Сталин одобрил нападение, то все это излишне, и можно просто использовать речь Гитлера при нападении на СССР в качестве образца. Либо Ким хотел убедить своих корейцев из СССР, что южане действительно напали, либо они действительно напали, но странным образом — для провокации. Или это был Кимом разыгран спектакль либо для своих подчиненных, либо для Сталина, чтобы оправдаться.
Тогда, в 1950 году, уже пять лет как закончилась ужасная по своим последствиям Великая Отечественная война. В последние годы рядом с ними уже 4-й год бушевала Корейская война, грозя перекинуться на территорию СССР и стать третьей мировой. Общая тревога за мир объединяла народы СССР и мешала полному ощущению счастья мирной жизни. Советский народ выражал признаки беспокойства. Эта тревога народа, только что пережившего неимоверные страдания во время Великой Отечественной войны, тревога, связанная с возможной мировой войной, выплеснулась в ненависть к врачам-убийцам, умело подогреваемую кем-то сверху. Берия хорошо помнил, как Сталин дал указание объявить о начале войны советскому народу. 25 июня 1950 года, в обед, радиоточки на столбах центральных улиц вдруг заговорили как тогда, в 1941-м… «Всем, всем, всем! От Советского информбюро. В Корее началась война…»
Во время контрнаступления северян сразу же была потеряна связь между штабами дивизий и других подразделений. Командиры действовали на свой страх и риск. Было плохо организовано использование артиллерии и управление боем. «Если готовились, — решил Берия, — то готовились по-идиотски. Но почему же мост не взорвали? Если же это провокация, то все понятно, — вспоминал и анализировал он. — Если это Ким начал, то почему именно 25 июня, когда уже почти начался сезон дождей? — размышлял Берия. — Нет, скорее это провокация, начали южане, но так, чтобы северяне увязли». Только на второй день войны, 26 июня, был организован военный комитет КНДР. «А что же тогда раньше-то они сопли жевали? Что мешало лучше подготовиться на случай агрессии южан?» — задал сам себе риторический вопрос Берия. Тем не менее уже через день Корейская народная армия стояла под стенами Сеула, а Ли Сын Ман позорно покинул страну. «А может, не позорно, а специально покинул и все эти трепыхания неспроста?» — ответов у Берии не было.
