В начале 1970‐х гг. М. Бредбери писал, что после Второй мировой войны Британия вступила в эпоху «постсельского» (post‐village age) существования, очевидным образом имея в виду не только резко возросший процент городского населения страны, но прежде всего изменение традиционной системы ценностей и образа жизни [Bradbury]. По мнению критика, эта ситуация принесла, в числе прочего, потерю приватности в общении между писателями и их читателями, коммерциализацию процесса производства книг, утрату литературой центрального места в иерархии традиционных духовных ценностей.
Уместным в данном контексте будет упоминание о том, что такие концепты, как «деревня», «сельский» или «загородный образ жизни», являются однозначно привлекательными для английской национальной картины мира, отсюда – и рония М. Бредбери по отношению к современному человеку: «мы живем… якобы в эпоху всеобщей грамотности», когда каждый «способен прочесть этикетку на консервной банке или дорожный знак “Не парковаться”» [Bradbury].
Город действительно становится одним из центральных объектов и даже субъектов английской прозы конца ХХ в. (см., например, произведение П. Акройда «Лондон: биография», 2000). В монографии «Современный британский роман» (2007) Филипп Тью отмечает: «Современная проза часто рассматривает город, городское социальное бытие и пространственные отношения как место действия, как сюжет, как культурный пласт, как источник энергии и как символ перемен» [Tew, p. 94].
Без преувеличения можно утверждать, что в романах Н. Хорнби пространство всегда определяет поведение и характеры героев. Ощущая себя британцами, они остро чувствуют свою связь с городом и улицей, на которой живут, со своей средой. Роман «Мой мальчик» начинается с того, что Маркус, переехав со своей мамой из Кембриджа в Лондон, идет в новую школу. Он мгновенно сталкивается с трудностями в общении со сверстниками, так как правила жизни и общения в Лондоне иные по сравнению с небольшим университетским городом:
Marcus knew he was weird, and he knew that part of the reason he was weird was because his mum was weird. <…> It wasn’t so bad in Cambridge, because there were loads of kids who were not right at school, and loads of mums who had made them that way [Hornby, 2000, p. 13].
Лондон – м егаполис, в правилах жизни которого нужно уметь ориентироваться, здесь проще выглядеть и вести себя, как все или как 36‐летний Уилл Фриман, второй герой романа, который учит Маркуса, как стать обычным лондонским подростком. Богатый прожигатель жизни Уилл всегда следит за тенденциями популярной культуры, фактически это его единственный интерес в жизни, заменяющий все, даже личное общение, поэтому он точно знает, что нужно делать, чтобы выглядеть круто: в первой же сцене его появления в тексте романа описывается, как он отвечает на вопросы теста глянцевого мужского журнала «Оцени свою крутизну», сидя на унитазе в своем роскошном туалете. Роман наглядно показывает, что именно поп‐культура объединяет обитателей мегаполиса, знание массовой культуры позволяет жителям города понимать друг друга, это та среда, где герои существуют и общаются с другими людьми. Городская культура становится, таким образом, своеобразным кодом, конструирующим элементом общей среды. Этому коду Маркус учится у Уилла, и к концу романа он теряет (или скорее учится не выставлять напоказ) многие из своих уникальных черт, обменяв их на умение жить в Лондоне:
