Девять лет западной империей правили ставленники Рицимера: сначала Юлий Майориан (457–461), затем Либий Север (461–465). В 467 году под давлением Константинополя императором стал восточноримский полководец грек Прокопий Анфимий (Антемий)[43], и при таких обстоятельствах была организована последняя в истории крупная экспедиция армии и флота обеих частей империи — против королевства вандалов в Африке. Общая численность войска составила около 100 тысяч человек при более чем 1100 кораблях. Несмотря на первоначальные успехи, кампанию римляне проиграли: союзный римский флот, стоявший под Карфагеном, был ночью атакован брандерами вандалов и почти полностью сожжен; остатки римских сил бежали. Неудачей завершилась и кампания Анфимия против вестготов в Галлии, куда император призвал войско бриттов с их королем во главе.
11 июля 472 года вступивший в конфликт с Рицимером Прокопий Анфимий был убит во время взятия Рима войсками своего могущественного «подчиненного», и в Италии началась настоящая чехарда с провозглашениями императоров, в которой сенат играл позорную роль безропотного орудия чужой воли.
Новым правителем с согласия Рицимера стал Аниций Олибрий, знатный сенатор, не так давно вернувшийся в неспокойную Италию из Константинополя. Через несколько месяцев они оба скончались в Риме от чумы. Летом 473 года власть на Западе захватил некий Глицерий, против которого восточные римляне выслали в Италию флот под началом далматинца Юлия Непота. Глицерий был низложен, а Юлий Непот, с благословения Константинополя, в июне 474 года стал последним западноримским императором, которого признавали и в Константинополе. Буквально через год восстал военачальник Флавий Орест. Непот выжил, но бежал к себе домой и там оставался императором, которому подчинялись только собственно Далмация и некоторые области Галлии. Орест возвел на трон собственного сына, подростка Ромула, получившего у современников презрительную кличку Августул[44]. «И насколько за это время (с середины V века. — С. Д.) военное положение варваров окрепло и пришло в цветущее положение, настолько значение римских военных сил пало, и под благопристойным именем союза они испытывали на себе жестокую тиранию со стороны этих пришлых народов: не говоря уже о том, что последние бесстыдно вымогали у них против их воли многое другое, они в конце концов пожелали, чтобы римляне поделили с ними все земли в Италии», — сетовал Прокопий
