(Восстание декабристов. М., 1958. Т. VII. С. 113–216)
Личность Павла Ивановича Пестеля – многогранна. Определенное представление о его взглядах дают его ответы Верховной следственной комиссии. Он последовательно и достаточно откровенно освещал этапы становления своих вольнолюбивых взглядов.
Вот отрывок из его следственного дела:
П. И. Пестель о причинах своего вольномыслия
1. Имя и отчество мои суть: Павел Иванович сын Пестель. Имею от роду 34 года, скоро минет 35.
2. Я принадлежу к лютеранскому вероисповедованию. Ныне царствующему Императору я не присягал на верное подданство, ибо арестован был 13 декабря прошедшего 1825 года.
3. До двенадцати лет возраста воспитывался в доме родителей, а в 1805 году отправлен с моим братом в Гамбург, а оттуда – в Дрезден… В 1810 году был отправлен в Пажеский корпус, оттуда выпущен в конце 1811 года прапорщиком в Лейб-гвардии Литовский полк, что ныне Лейб-гвардии Московский полк. О политических науках не имел ни малейшего понятия до самого того времени, когда стал готовиться к вступлению в Пажеский корпус, в коем их знание требовалось для поступления в Верхний класс. Я им тогда учился у профессора и академика Германа, преподававшего в то время сии науки в Пажеском корпусе.
<…>
7. Когда я получил довольно основательные понятия о политических науках, тогда я пристрастился к ним… Я видел, что благоденствие и злополучие царств и народов зависит большею частью от правительств, и сия уверенность придала мне еще более склонности к тем наукам, которые о сих науках рассуждают и путь к оным показывают… Продолжая таким образом заниматься, начал я потом уже рассуждать и о том: соблюдены ли в устройстве российского правления правила политических наук, и начал разные предметы обдумывать: какими постановлениями они могли бы быть заменены, пополнены или усовершенствованы.
Обратил также внимание на положение народа, причем рабство крестьян всегда на меня сильно действовало, а равно и большие преимущества аристократизации, которую я считал сменою, между монархом и народом стоящую и от монарха ради собственных выгод скрывающую истинное положение народа… Тогда начал во мне возникать внутренний ропот против правительства.
Возвращение Бурбонского Дома на французский престол и соображения мои впоследствии о сем происшествии могу я назвать эпохою в моих политических мнениях, понятиях и образе мыслей: ибо начал рассуждать, что большая часть коренных постановлений, введенных революциею, были при реставрации монархии сохранены и за благие вещи признаны… От сего рассуждения родилась мысль, что революция не так вредна, как говорят, и что может быть даже весьма полезна, в каковой мысли я укреплялся тем другим еще суждением, что те государства, в коих не было революции, продолжали быть лишенными подобных преимуществ и учреждений.
