Но вопреки моим опасениям, он, был настроен миролюбиво. Утерев проступившие от смеха слезы, он сунул мне бутылку и предложил:
— Хлебни за встречу, братан!
— Спасибо, не пью. — Я вернул бутылку владельцу, всем своим видом давая понять, что дальнейший разговор поддерживать не собираюсь.
— Да ну? — изумился он, — Приболел никак, Айболит?
Я подскочил на месте, со злостью уставившись на
него. Кличка, прилепившаяся с легкой руки Богданова, раздражала меня, словно красная тряпка быка.
— Чего вскочил? Сиди, — великодушно разрешил Стриж, еще больше разваливаясь в кресле и оттесняя меня к борту, — Слушай, Айболит, а чего это ты в Японию собрался? Или примелькался уже в городе и решил податься туда, где тебя еще не знают? Давай, давай. — одобрил он эту затею, ехидно ухмыляясь. — Остается только посочувствовать бедным япошкам. Таких мастаков делать пакости людям, как ты, в их краях еще точно не наблюдалось.
Я безнадежно махнул рукой. Спорить с человеком, так извратившим мой мужественный имидж искателя приключений, не было никакого смысла. Утешаясь тем, что перелет рано или поздно закончится и Стриж перестанет раздражать меня своей глупой болтовней, я закрыл глаза и съежился на клочке еще не захваченной им территории, притворяясь спящим. Но Стриж, взбодренный выхлебанным только что ромом, не собирался оставлять меня в покое. Его душа, плавающая в густом потоке винных паров, жаждала общения. Поэтому он, не задумываясь, саданул меня локтем и принялся рассказывать длиннющую историю о том, как однажды уже побывал в Японии. Врал он при этом невыносимо. Я слушал, крепко сжав зубы, изо всех сил стараясь не обращать внимания на всякие нелепости в его рассказе; при этом я прикидывал в уме, через сколько минут мое терпение истощится и что после этого я сделаю с назойливым рассказчиком. По всему выходило, что времени у Стрижа оставалось в обрез. Поэтому, когда он посреди трогательного сюжета о пьяной драке в одном из токийских ресторанов вдруг смолк и принялся бодро посапывать, я облегченно вздохнул и промокнул платком взмокший лоб.
Впрочем, радоваться было рано. Посапывание набирало обороты, и вскоре нос Стрижа издал чудовищный по мощности храп, уверенно соперничающий с ревом самолетных двигателей за бортом. На нас стали оглядываться.
— Не могли бы вы попросить своего друга храпеть потише? — обернувшись с недовольной миной, сказал мне сосед спереди.
— Если вы думаете, что этот монстр снабжен регулятором громкости, то здорово ошибаетесь, — злорадно сообщил я, — Но еще больше вы ошибаетесь, считая, что сейчас он храпит громко. Подождите, пока он уснет покрепче, тогда и узнаете, на что способен мой, как вы его назвали, друг.
