Под солдатскими ботинками хрустела щебенка. Гулкое эхо шагов разносилось по территории комплекса. Но на многие километры вокруг не наблюдалось и не чувствовалось ни одной живой души.
Подвалы здания были доверху заполнены грязной водой с блестевшей поверху золотисто-масляной пленкой.
Множественные деревянные элементы конструкций прогнили и осыпались трухой. На пожелтевших стенах отслаивался цемент, отчего они походили на зубы курильщика.
Наиболее целым выглядел производственный цех: длинное двухэтажное здание с распахнутыми настежь воротами. Побродив по его пустым помещениям, Сергей решил было подняться выше. Но обнаружил, что лестница, ведущая на второй этаж, капитально разрушена. Балки, державшие лестничный пролет, пришли в негодность, и бетонные ступеньки обвисли на стальных нитях арматуры.
Однако, выйдя на улицу и осмотрев здание вокруг, Сокольских увидел желоб элеватора, по которому торфобрикет когда-то скатывался на погрузку. Желоб был довольно широким; начинаясь от земли, по склону в тридцать пять градусов он уходил в недра верхнего этажа. Расставив ноги лесенкой, словно лыжник, взбирающийся на гору, Сергей осторожно поднялся наверх.
Здесь оказалось побогаче, чем внизу. По углам были свалены тяжелые ржавые агрегаты неясного предназначения. В одном из подсобных помещений нашлись дырявые жестяные носилки, прохудившееся ведро и пожарный багор с трухлявой ручкой красного цвета.
Единственным помещением с сохранившейся дверью оказался кабинет главного инженера. Здесь чудом уцелело даже оконное стекло; правда, столь грязное от пыли и копоти, что оно практически не пропускало света. В углу комнаты расположился старинный письменный стол. Его вывернутые ящики валялись тут же на полу.
Любопытство Сергея привлекла настольная лампа, стоявшая здесь с тех самых, уже давно минувших дней. Огрызок проводки жалко торчал из покрытого ржавой плесенью корпуса. Вместо абажура вокруг лампочки была закручена газета.
Птица прикоснулся к ней. Бумага моментально рассыпалась в сухие клочья, и пальцы Сергея, пронзив воздух, стукнулись о мутное стекло лампочки. Тонко задрожала оборванная вольфрамовая нить.
И вдруг лампочка вспыхнула желтоватым светом – во все положенные ей шестьдесят ватт. Сергей так и замер. Обалдело раскрыв рот, он смотрел на это чудо, словно оно могло исчезнуть так же внезапно, как и появилось.
Этого не могло быть просто потому, что не могло быть в принципе! Через минуту он отвел глаза от светящейся груши и внимательно осмотрел светильник. Ничего особенного, старая послевоенная рухлядь. Дизайн конца 50-х годов. На всякий случай потрогав огрызки проводов, Сокольских проверил корпус на наличие батареек. Естественно, там их не было. В прозрачном цоколе покачивалась оборванная спираль, однако это не мешало лампе испускать столь привычный мягкий желтый свет.
