– Разрешите? – прерывая бездумное скакание по Интернету, спросил молодой парень в форме.
– Слушаю вас, – благодушно соглашаюсь.
– Старший лейтенант Рожко Валерий, – отдавая честь, бодро отрапортовал пришелец. Их там в училище совсем зачморили, не в пример прежним впечатлениям, или после армии никак не отойдет? – Представляюсь по поводу назначения в стажеры.
– К вам новенький, Андрей Васильевич, – кричу соседу.
– Никак нет! Я к вам назначен, – нахмурив лоб, посмотрел он на привинченную намертво табличку над головой, – Максим Иванович.
– Кем назначен?
– Начальником отдела.
Молча поднимаюсь и прохожу мимо стажера на выход, не обращая внимания на его удивленный взгляд и ехидное хмыканье старого пенька за спиной. В коридоре народу немного, но с обязательными озабоченными лицами, и вечно держат в руках нечто. Папки, бумаги, телефоны. Важно, чтобы начальство видело: ты не за сигаретами в киоск выскочил или только сейчас в конторе появился, а чрезвычайно занят расследуемым делом. Прохожу до двери и рывком распахиваю. Света подняла голову от бумаг на столе. Сколько ни говорят про новые времена, а все равно важные документы распечатывают, а не хранят на компьютере. И дело не в особой секретности, а в тупой бюрократии. Вдруг память в электронном устройстве на столе злые хакеры грохнут, а тут все в папочке подколото и на полочке стоит. Как будто любой текст не уходит автоматически каждые пару секунд на серверы и не восстанавливается при необходимости элементарно.
– Стучаться ты так и не научился?
Она никогда не была красоткой, на которых оборачиваются. Притом достаточно симпатичная, на мой взгляд. Этот старательно культивируемый в нашей конторе деловой стиль, когда практически мужской пиджак, белый верх, черный низ, гладко зачесанные волосы и отсутствие боевой раскраски, совершенно ее не портил. На мымру из древнего советского фильма нисколько не походила. Фигурка у Светы очень неплохая.
– Извините, Светлана Михайловна, – говорю с максимально возможным раскаянием. – Виноват.
– Мне надоели твои вынужденные извинения без малейших последствий для поведения.
– Забылся. Тут пришел…
– Да, – не дослушав, подтвердила, – я назначила.
– Зачем?
– Потому что я так решила!
Пытаюсь изобразить на лице нечто тоскливое и жалобное.
– И потому что существуют порядок и инструкция. К каждому новичку прикрепляется наставник, обязанный показать и научить. И это не обсуждается!
– Но почему я! – тоном пойманного в коридоре завучем школьника издал я стон.
