Ребенок колыхнулся внутри нее, поворачиваясь, она закусила губу от боли, но продолжала идти вперед, как слепая, наощупь, к выходу, залитому тенями позднего майского утра и щебетом птиц. Щурясь на ярком свете, облизывая пересохшие до горечи губы. Обдало ветром ее мокрую от пота спину, и тотчас побежали мурашки. Неловко, почти ползком, она прошла еще десяток шагов до скамейки под матерчатым тентом, села и только тут заметила, что в руке она, кроме трости, держит еще и пакет с телефоном и портмоне, давящий на кисть непомерной, мучительной тяжестью. Она закусила губу от досады и беспомощно оглянулась. Неподалеку от нее, паренек в желтой бейсболке возился с шиной велосипеда. Она махнула рукой. Он вопросительно посмотрел на нее, отложив гаечный ключ, нехотя поднялся, подошел:
— Чего Вам?
— Ты здесь работаешь?
— Ну, вообще, да… Машины мою, — нехотя протянул паренек. — Только сейчас перерыв. А что?
— Отдай, пожалуйста, это Алексею Касаткину. Он там, в ангаре. У меня сил нет идти. Я устала. И ребенок тоже. Ольга с улыбкой кивнула на свой живот. — Я тебе заплачу. Она раскрыла кошелек, вытащила монету. Вот возьми.
— Это много! — Парень, прищурившись, внимательно посмотрел на нее. — Вам, что плохо? Давайте я кого-нибудь позову? Там есть девушки, они помогут.
— Нет. Она покачала головой. — Поймай мне такси, хорошо? И только потом отдай Алексею Кирилловичу сверток. Ты его знаешь?
— Да. А Вы — Ольга Андреевна. Я побегу, скажу ему, что Вы тут…
— Стой! — Она вздрогнула, как от удара. — Не надо, потом скажешь, когда я уйду. Откуда ты меня знаешь? — Ольга облизнула пересохшие губы.
— Вас же почти все знают здесь. Ваша фотография на верстаке у Алексея Кириллыча всегда стоит. И потом, я комиксы покупаю, что Вы рисуете, там тоже Ваша фотка есть, с обратной стороны.
— Правда. — Ольга опять напряженно улыбнулась. — Я и забыла. Это от жары, наверное. Я ее плохо переношу. Совсем.
— Купить Вам мороженое? — неожиданно предложил паренек. — Пока едите, отдохнете. Мне мороженое всегда помогает. Я мигом сгоняю, на велике.
— Давай. — Ольга неожиданно для себя согласилась. — Сто лет не ела мороженого. И еще, знаешь что? Купи комикс. Я тебе подпишу его. На память. Или еще лучше — нарисую там, внутри, твой портрет. Там же есть пара листов чистых, в конце…
— Ого! — удивился паренек. — Вам что, правда, не слабо нарисовать портрет, вот так, сразу?
— Я попробую. Все-таки я же художник.
— Круто! Все мои френды офигеют в момент! — Паренек перевернул бейсболку козырьком назад. — Я сейчас принесу мороженое. Вам какое купить?
