Поглазев на чадящие обломки и с сожалением поцокав языками пошли назад к Свиридову. Тот, наклонившись над раненым, бинтовал Бельчика. Иван застонал, замотал головой, словно отгонял мух.
Наспех соорудив из березовых жердей и шинели носилки для Бельчика, группа углубилась в лес. Немного позже, на проселке от которого они успели отойти километра полтора, послышался шум моторов. Несколько минут все молча слушали, как ширится, затопляет все вокруг слегка приглушенный расстоянием тяжелый гул множества машин.
— Василий Федотыч, — позвал Свиридов Хижняка, — надо бы сходить посмотреть, что на дороге творится. Ты как?
— Схожу… — пожал плечами электрик. — А чё не сходить?
Он кряхтя поднялся, взял винтовку, нахлобучил поглубже клетчатую кепку и зашагал, широко загребая ногами, обутыми в стоптанные кирзовые сапоги.
3
Хижняк, крадучись, пересек лесок и выполз на край неглубокой лощины в сотне шагов от дороги. По проселку, еще недавно пустынному, двигалась на восток, окутанная пылью, густая масса машин. Ползли приземистые танки, испещренные разводьями летнего камуфляжа, с отполированными до блеска широкими гусеницами. Ревели, густо дымя, тяжелые дизельные грузовики, набитые солдатами в табачно-зеленых мундирах и больших, закрывающих полголовы, шлемах. Тягачи тащили орудия с задранными высоко в небо стволами, двигались, похожие на гробы, тупорылые бронетранспортеры с колыхающимися вдоль бортов рядами касок, самоходные пушки, броневики, катились еще какие-то неизвестные Хижняку орудия. Он начал считать технику, дошел до сорока и бросил. Не будучи военным, тем не менее догадался, что идут передовые части, готовые прямо с марша развернуться и вступить в бой с нашими войсками, отступающими по грейдеру.
Никогда в жизни не видел он столько машин, танков и людей, собранных в одном месте. Подавленный, с тоской думал, что конца и краю не будет этой войне, лежащей, как пропасть, между ним и женой Клавкой с четырьмя их белобрысыми, конопатыми ребятишками.
Невезучий мужик Василий. Может, потому, что простой слишком. Не зря окрестили его в тюрьме Лаптем. Сколько раз попадал впросак. У кого только не был в плену: и у белых, и у красных. Получал ранения и все как-то нелепо.
После гражданской построил домишко, женился, дочь родилась. Словом, начал новую жизнь налаживать, добром обзаводиться. Но случилось вскоре вот что.
Младший брат, Лешка, ошивался в банде Потапова, бывшего дворянчика. Сманили. Восемнадцать лет мальчишке. Сколько его Василий уговаривал явиться с повинной! Плакал Лешка от жалости к себе, все обещал — брошу. Но не ушел. Главаря боялся.
