– Ширин, ты обещала стать коммуникабельнее.
– Ничего подобного.
Все четверо глядели с таким неодобрением, что я сдалась. Мне претило топать к этой чирлидерше – до нее минимум двадцать пять футов, – но я пересилила себя. Я проделала этот путь.
Как только я достаточно приблизилась, чирлидерша схватила меня за руку. Я похолодела.
– Слушай, – зашептала она, глядя не на меня, а куда-то мне за спину. – Вон тот парень – он кто?
Ну конечно. Как я и предчувствовала. Прегадкий разговор.
– А ты сама – кто? – парировала я.
– Что? – Чирлидерша удостоила меня взглядом. – А! Меня зовут Бетани. Слушай, как тебе удалось? Чтобы такая, как ты, – и дружила сразу с четырьмя клевыми парнями!
Вот она – причина, почему я избегаю разговоров.
– Ты меня для этого звала? Чтобы я тебя свела с одним из четверых?
– Ну да. Вон с тем. – Чирлидерша мотнула головой. – С синеглазым.
– Ты Карлоса имеешь в виду? Того, с кудрявыми черными волосами?
Она закивала.
– Значит, его Карлосом зовут?
Я вздохнула. И позвала:
– Карлос! Будь добр, подойди сюда!
Карлос, изрядно смущенный, приблизился. Впрочем, стоило представить его этой Бетани, как он просиял.
– Приятного времяпровождения, – бросила я. – До новых встреч.
Бетани хотела было рассыпаться в благодарностях. Я только отмахнулась. Никогда еще меня так не унижали девчонки. Парни – да, но чтобы представительницы своего же пола… Я развернулась – и застыла, напоровшись на знакомое лицо.
Из спортзала выходил Оушен.
Объемная сумка за плечами, раскрасневшийся, волосы влажные – наверное, после душа. Мелькнул на секунду. Пересек коридор, исчез за дверью.
У меня сердце упало.
Мы уже три дня не разговаривали. Мне очень, очень хотелось поговорить, но я вела себя правильно. Не давала повода. Ничем не намекала: между нами что-то искрит и может разгореться сильнее. Два раза Оушен пытался перехватить меня после урока, однако я оказывалась проворнее. Я избегала визуального контакта. Не выходила на связь онлайн. На биологии ограничивалась обрывочными фразами, и то строго по делу. Короче, сводила общение к нулю. Пусть, думала я, Оушен не обольщается. Ничего нет и быть не должно. Он недоумевал; он досадовал; он обижался.
А я другого выхода не видела.
Где-то в глубине души тлела трусливенькая надежда: Оушен догадается, что игра не стоит свеч, и оставит меня в покое. Я ведь для него представляю интерес просто как нечто экзотическое, верно? Ну так я такое уже проходила. Подобные увлечения долго не длятся. Или я неправа и он мне не примерещился – новый оттенок, не имеющий отношения к этнографии? Снова и снова я задавалась вопросом: захочет ли Оушен забыть меня? Вернуться к старым приятелям? Завести белокурую подружку?
