Милосердие смерти | страница 63
Смерть нового пациента грозила начальникам в сфере здравоохранения неопределенными последствиями.
Пациент был в сознании, с правосторонним параличом и выраженными нарушениями речи, с критически высоким уровнем артериального давления. После проведения компьютерной томографии и прямой ангиографии диагноз не вызывал сомнений – разрыв аневризмы. Состояние больного стремительно ухудшалось, и он был переведен прямо из приемного отделения ко мне в реанимацию. Через пятнадцать минут после перевода я вынужден был принять решение о срочном начале искусственной вентиляции легких. Времени на обсуждение и согласование столь ответственного решения не было – пациент мог просто погибнуть. Телефон руководителя нашей клиники был недоступен (видимо, большой «хурал» во главе с министром решал стратегические задачи), и поэтому решение принимал я единолично.
Все прошло удачно: после погружения в наркоз, перевода на аппаратное дыхание и струйное введение манитола состояние пациента несколько стабилизировалось, но я прекрасно понимал, что это передышка короткая и что без операции мужчина погибнет. Внутричерепное кровоизлияние, внутримозговая гематома вызывали критические изменения кровообращения, нарастание отека мозга. Гематома, по всей видимости, увеличивалась в объеме – это неминуемо приводило к смерти мозга, а затем и самого пациента.
Нейрохирургов, принимающих решение о проведении операции, рядом не было, и мы ни до кого не могли дозваться. Все боссы заседали в кабинете академика, как докладывали его клевреты, а принимать какие-либо решения без «шефа» никто не мог. Ситуация вот-вот могла сорваться в необратимое.
Да, предновогодние деньки не задались не только для пациента, но и для нас. Я понимал, что, если сейчас или в ближайшее время пациент умрет, до подхода в реанимацию академика и иже с ним, во всем обвинят меня. Я также знал, что у академика на завтрашнее раннее утро запланирован отлет в страну горнолыжных чудес и что билеты, отели и всякое иное проплачены заранее. Неужели отменит?
Они ворвались в отделение стремительной походкой – министр, директор института и академик. Свита осталась у входа в отделение. Не глядя на нас, они подошли к постели пациента – на их лицах промелькнул просто кинофильм с детективным оттенком.
Министр явно думал о том, что теперь этот «зарвавшийся академик, друг и спасатель российской элиты» получит очередную пулю. Она, конечно, его не сразит, но ударит по репутации, и что в клинике нейрохирургии Академии наук все было бы по-другому. А тут не успели привезти, и – бац! – на аппарат.
