«Вот поперло-то», – подумал я.
Да, но это не госпиталь в России, и здесь даже немножко война, так что на ночной роман рассчитывать не приходилось. Но радость переполняла меня от того, что Драгана, моя прекрасная Драгана, была рядом. Я чувствовал ее малейшее движение, ловил с надеждой ее взгляд и мечтал, мечтал, мечтал…
При такой аппаратуре и при таких медикаментах работать было одно удовольствие. Первого бойца, раненного в печень, мы перевели на спонтанное дыхание и экстубировали часам к девяти вечера, второго, раненного в живот, примерно к одиннадцати. Так что к моменту ухода моей любимой Драганы трое пациентов дышали сами, раненный в голову был стабилен. Сестрички, сдав смену напарницам, потянулись к своим палаткам. Я поблагодарил каждую из своих помощниц и, прощаясь с Драганой, спросил:
– Ja hy те одвести у шатор?[4]
Драгана, внимательно заглянув в мои глаза, тихо ответила «да».
Смешно, но до палатки Драганы было идти метров пятьдесят. А вокруг были лес, горы, ночь, яркая луна… Дойдя до входа в палатку, я медленно и очень нежно повернул Драгану к себе и легонько прикоснулся к ее губам. Она неожиданно вскинула руки и, крепко обняв меня, поцеловала в губы страстно и глубоко. Затем она меня оттолкнула и быстро скрылась в палатке.
Я, словно оглушенный, медленно побрел в свою реанимацию. Мир переворачивался. Мир летел в неизвестность. Я уже не мог представлять свою жизнь без Драганы. Это была радость, но и катастрофа. А как же моя зеленоглазая, моя любимая жена, а как же мои дети?
Идиот, уже полностью соткал новую жизнь. Первый раз видишь девушку, ничего о ней не знаешь и уже готов предать свою жену и своих детей. Но я ничего не мог поделать. Ничего. Меня несло, и потоком срывало все плотины рассудка и совести.
Но дежурство продолжалось. Все раненые были абсолютно стабильны, мониторы прекрасны, аппарат искусственной вентиляции безупречен, ночь нежная, а сестрички надежные. Я даже пару раз прикорнул, сидя за письменным столом и созерцая слаженную работу во всех звеньях нашей полевой реанимации. Кофе по-сербски вообще оказывал чудодейственный эффект, так что спать особо и не хотелось. Через полчаса меня должен был сменить Юрик, и тогда можно было заснуть под птичий хор, который становился все громче и громче. Но без десяти минут шесть к палатке приемного отделения подъехало два тентованных армейских грузовика. Это была очередная партия раненых.
Вот и поспал, вот и отдохнул.
