– Странности?
– Наверняка помните. Вы там были. Твари под улицами, Торговцы Смертью, адские псы, Чарли Ашер – даже не знаете, какой сегодня день, и понимаете…
– Вторник, – сказал Император. – Хороший человек Чарли Ашер, храбрый. Положил свою жизнь за народ града сего. Его нам долго будет не хватать. Но, опасаюсь я, странности на сем не прекратились.
– Нет, не прекратились, – произнес Ривера с авторитетом бо́льшим, нежели сам он в себе ощущал. Проходите, не задерживайтесь. Проходим, не задерживаемся. То, что сегодня Dia de los Muertos, День мертвых, и без того нервировало его так, что пришлось залезть в ящик стола и достать оттуда “Большущую-пребольшущую книгу Смерти”, но придавать весомости новым напоминаниям об этом он не согласен. “Признавая кошмар, даешь ему силу”, – говорил ему кто-то. Возможно, та жутковатая девочка-гот, что раньше работала у Чарли Ашера. – Вы сказали, вам нужен гроссбух?
– Записывать имена мертвых, да. Мне они явились минувшей ночью, целыми сотнями, и велели записывать их имена, дабы их не забыли.
– Во сне? – Ривере слушать не хотелось. Нисколько. Год прошел с тех пор, как все это случилось, как к нему прибыла “Большущая книга”, призвала его к действию, а он от призыва уклонился. Вот и ладно.
– Минувшей ночью мы покоились в дреме подле уборных Яхт-клуба имени святого Франциска, – сказал Император. – Мертвые пришли по воде – подплыли, словно туман. Они были вполне настойчивы.
– Они таковы, это да, – согласился Ривера. Император был сбрендившим стариком – милым, добрым и искренним полоумным. К несчастью, в прошлом многие его безумные бредни оказывались правдой – тут-то и залегал ужас, который Ривера уже начинал ощущать у себя в груди.
– Стало быть, мертвые и с вами беседуют, инспектор?
– Я пятнадцать лет проработал в убойном отделе – хочешь не хочешь, а слушать научишься.
Император кивнул и по-отцовски потрепал Риверу по плечу.
– Мы оберегаем живых, но, очевидно, также нас призвали и служить мертвым.
– Бухгалтерских книг у меня нет, но какие-то хорошие нелинованные блокноты имеются.
Ривера подвел Императора к полке, на которой держал дневники различных габаритов в матерчатых и кожаных переплетах.
– Скольких мертвых будем записывать? – При общении с Императором что-то неизменно ставило тебя в такое положение, когда приходится произносить не слишком уж здравые вещи.
– Всех, – ответил Император.
– Разумеется – тогда вам понадобится томик поувесистей. – Ривера протянул ему крепкую толстую тетрадь в кожаном переплете с листами формата “письмо”.
