Он положил трубку и уставился на меня своими черными глазами.
— Ничего себе ты с народом разговариваешь, — не выдержала я.
— Клиентка Федосова Нинель Никифоровна, одна тысяча сорок третьего года рождения, — взорвался Миша. — Дитя войны, прикинь? Такие уже при рождении обладают огромной силой воли. Годы выживания воспитали в них небывалую твердость характера. Они настойчивы, упорны. Они не ведают никаких преград, наконец!
Мишу несло. Я с удовольствием наблюдала за тем, как он изливает мне свою израненную душу.
— Год назад впервые обратилась ко мне по поводу доверенности. Помог. Объяснил. Уточнил. Оформил. Спустя две недели снова звонок, теперь уже по поводу дарственной. Пришла. Помог. Объяснил. Оформили. Через месяц она решила заняться малым бизнесом и пришла обсудить риски. Объяснил! Расстались. Я полагал, что навсегда. А сегодня она решила узнать, не требуется ли мне секретарь, а то у нее как раз свободное время появилось!
Мне осталось только развести руками. И его, и мое поле деятельности порой накладывались одно на другое, но просчитать все риски, связанные с профессией, было невозможно. Мы общались с большим количеством людей, и все они были разными. Нужно было подстраиваться, без этого никак.
Я иногда обращалась к Мише за советом. Денег с меня он ни разу не взял, хоть и мог бы. У него были свои принципы. И свои жизненные установки. Одна из них гласила примерно следующее: «Обходи закон законными путями — быстрее окажешься на месте».
Чушь, если честно. Но Мише нравилось.
Мишка был честным товарищем. Доходило до маразма, который, впрочем, никак не мешал ему терпеливо ждать, пока загорится зеленый свет, разрешающий пешеходам перейти дорогу. Даже если это происходит на совершенно свободном от присутствия авто проспекте, потому что часы показывают половину второго ночи.
Не будь я свидетелем такого акта законопослушания, я бы, наверное, призадумалась: а что не так с этим человеком? Ну, перейди ты дорогу на красный хотя бы один раз, ведь транспорта нет, камер видеонаблюдения тоже не наблюдается. Позволь себе, как говорится. Испытай прилив адреналина. Сломай систему, в конце концов!
Но Миша Фрудберг, выслушав той самой тихой осенней ночью мои аргументы, не внял. И спросил:
— А зачем?
Ответа у меня не нашлось. Одним словом он перечеркнул оправдания всех тех, кто потихоньку нарушает правила, не имея для этого никаких оснований.
— А если человек спешит? Он тоже должен стоять и ждать, пока загорится зеленый? — спросила я тогда.
