— Мама рассказывала, что в детстве они с братом постоянно ругались, — сказала она. — Наверное, причина была — разница в возрасте. Мама была старше, а младшие часто мешаются у них под ногами.
— А вы единственный ребенок в семье? — поинтересовалась я.
— Единственный, — кивнула Инесса.
— Так, и что там с мамой, которая была старшей сестрой?
— Ну, она как-то вспомнила, что брат Борька вытаскивал у нее из портфеля тетради и рисовал на чистых листах. А потом возвращал тетради обратно, не сказав ей ни слова. Мама обнаруживала эти рисунки на уроках и очень на него злилась. Она всю жизнь была аккуратисткой. Я бы даже сказала, что это качество со временем превратилось в патологию. А теперь представьте: всегда аккуратная мама, у которой даже карандаши были одинаковой длины, а каждый учебник непременно имел обложку и закладку, вдруг обнаруживала, что ее вещи испорчены.
— Суровая была девушка, — покачала я головой. — Без обид.
— Конечно, — отмахнулась Инесса. — Какие обиды, о чем вы? Мама была хорошим человеком, но эта ее извечная пунктуальность, доходящая до крайности… И папа уставал от этого. Но знаете, — быстро поправилась она, — это не было для нас пыткой. А то вдруг подумаете чего…
— Ничего я не подумала, — успокоила я Инессу. — Мамы всякие нужны, мамы всякие важны.
Некоторая часть веранды, на которой мы сидели, располагалась на тротуаре — она выдавалась вперед, врезалась в тротуар, словно небольшой полуостров с острыми краями резных деревянных ограждений, и прохожие заранее старались держаться от нее на почтительном расстоянии, чтобы ненароком не налететь на опасные углы. Никого из прохожих особо не интересовала возможность ступить на дощатый помост и зайти в теплое нутро кафе, чтобы отведать чего-нибудь горяченького и согреться. Никто не стремился сделать передышку в середине буднего пасмурного дня и уж тем более выбрать столик на улице. Поэтому мы с Инессой все еще могли разговаривать без свидетелей.
Пока я продолжала согреваться кофе, который на удивление долгое время оставался горячим, Инесса вяло крутила чайной ложечкой в своей чашке. Мы лицезрели друг друга уже около получаса, и я успела заметить, насколько меланхолична моя новая знакомая. Иногда она словно «отъезжала» мыслями куда-то в свою вселенную, забыв предупредить меня о том, что ее душа покинет тело на следующие пять минут.
Я терпеливо ожидала ее «возвращения». Торопить клиента во время первой встречи — дело очень неблагодарное. И он почувствует себя не в своей тарелке, и я ничего не добьюсь.
