, кто они такие. – Она улыбнулась ему. Из носа у нее пошла кровь. – Люди в капюшонах.
Кокрен взглянул на часы-радиоприемник, стоявшие на тумбочке. До встречи с Мавраносом оставалось еще полтора часа. За эти два дня он пристрастился к одному маршруту: на Русский холм шел пешком по Ломбард-стрит до Ван-Несс-авеню, оттуда на канатном трамвае спускался на Калифорния-стрит, пересаживался на другой и доезжал до Чайна-тауна, но сегодня придется поехать на машине и надеяться, что удастся припарковаться. Можно будет даже попросить Коди высадить его на углу где-нибудь между Вашингтон-сквер и Грант-авеню. «Нет, она уже сейчас слишком пьяна; может быть, удастся усадить за руль Дженис…»
– Ладно, – сказал он, шагнул в ванную, снял с вешалки лицевое полотенце, бросил ей и опустился на четвереньки, чтобы поднять чистую пепельницу. – Коди, у тебя кровь из носа идет, – сказал он, поставив пепельницу на табличку-уиджу. – Прижми тряпку. – Он сел на кровать и прикоснулся пальцами к круглому краю прозрачной стекляшки. – Где… с кем была мисс Пламтри за последние несколько дней? – спросил он уиджу.
Еще не договорив, он сообразил, что Коди следовало бы тоже прикоснуться к пепельнице, а значит, нужно вывести из игры призрак Нины, но пепельница уже задергалась.
– Записывай буквы, как только обозначатся, – нервно сказал он Пламтри.
– Я запомню, – ответила она приглушенным голосом сквозь полотенце.
– Будь добра… ну, вот. – Пепельница задержалась у буквы L и переползла в сторону к Е.
– Леттерман, – буркнула Пламтри. – Так я и знала. Я, значит, была с Давидом Леттерманом.
Когда пепельница-планшетка последовательно показала буквы L-E-V-R, Пламтри резко выдохнула, поднялась, дошла до тумбочки, где стояла бутылка виски, и отхлебнула, снова поморщившись.
– Чертов «Левер Бланк», – пропыхтела она; струйка крови стекла ей на подбородок, – этого-то я и боялась. Проклятый старый монстр не хочет развязаться с этими язычниками-хиппи, даже несмотря на то, что именно они сбросили его с крыши, тогда, в Соме.
– Никакой это не левер, будь он неладен! – громко перебил ее Кокрен, не отрывавший взгляда от таблички. – Сделай милость, запиши все-таки буквы! L-E-V-R без второй Е. Теперь I, а вот теперь Е… Да возьми же ты карандаш! – Он быстро взглянул на девушку. – Ты уже всю комнату залила кровью.
– Ладно, ладно, извини. Просто руки плохо слушаются, будто у меня артрит. – Алкоголь ощутимо подействовал на нее. Возвращаясь к кровати, она раскачивалась, как корабль в бурном море. – Так, что? – спросила она, взяв бумагу и карандаш.
