Он помолчал немного, потом добавил:
– Если я появился слишком поздно, то могу уйти и больше никогда не беспокоить тебя.
– Нет! – вскинулась Лика.
Она уже начала отходить от шока.
– Нет, ты никуда не уйдешь, Тош. Ты останешься и расскажешь мне все, что можешь. Ведь что-то же в тебе осталось от того Тоша, которого я любила?
– Да, – подтвердил он. – Любовь к тебе. И она помогла мне остаться человеком там, где другие ломались и становились бесчувственными роботами.
В глазах Лики зажегся теплый огонек, и она потянулась к нему. Но Антон мягко остановил ее.
– Не сейчас, Лика. Пока я еще только наполовину человек. Мне предстоит пройти реабилитацию, и только тогда я приду к тебе насовсем. А пока не могу, прости. Но я очень рад, что нашел тебя.
И он сделал движение, как будто собрался уходить.
– Нет-нет! – Лика загородила ему дорогу. – Так просто ты от меня не уйдешь. Ведь с минуты на минуту пробьет полночь и настанет Новый год.
Она натянуто улыбнулась.
– Я сейчас быстренько накрою на стол, и мы встретим его вместе.
Он спорить не стал.
Лика торопливо поставила на стол то немногое, что приготовила для себя, тарелки и приборы, бутылку коньяка и два пузатых бокала. Шампанского в ее доме давно уже не бывало.
Антон внимательно следил за ней, и в глубине его глаз сплеталось и переливалось множество чувств – удивление, узнавание, надежда, робкая радость, тревога и еще что-то, не совсем понятное даже ему самому.
Потом они сели за стол и подняли бокалы за наступающий Новый год.
– А теперь расскажи мне хоть немного, Тош, – попросила Лика, – что можно. Что произошло после того, как ты вошел в ту дверь, а я осталась ждать тебя в скверике?
Он немного подумал.
– Те люди взяли меня в оборот тем, что знали про отца, – хриплым голосом начал он и прокашлялся. – Он по молодости лет свалял дурака, допустил глупую ошибку и попал к ним на крючок.
Антон немного помолчал и продолжил:
– Я не мог ставить под удар жизнь отца и благополучие семьи, родители всегда были очень дороги мне. Пришлось подписать какие-то бумаги, и я перестал быть собой. Думал, на три-четыре года, но оказалось, что больше, гораздо больше.
Опять наступила пауза.
– Вновь обрел свободу я только прошедшим летом. И сразу кинулся искать родителей. Отца уже не было в живых, а мать умерла у меня на руках, дождалась. Потом я отправился искать тебя. У меня было мало надежды найти тебя свободной. И все же я должен был увидеть тебя еще хоть раз. Один только раз… Ведь все эти годы, когда я не был собой, в моем сердце жила любовь к тебе. И она позволила мне сохранить в глубине души маленький огонек человечности, который, я верю в это, поможет мне вернуться к нормальной жизни.
