Он предложил дамам кофе.
– А у вас тут так уютненько, – игриво сказала Юлия, осматривая кабинет и заодно – пробуя диван на пружинистость своей увесистой попкой.
Пока электрочайник разогревался, Гаевский поставил на журнальный столик перед диваном банку растворимого кофе и сахарницу.
Он уже хотел насыпать чайной ложкой кофе и сахар в чашку Натальи, но она сказала:
– Спасибо, я сама. Я пью кофе по-своему.
Она насыпала в чашку кофе, добавила сахара и стала растирать эту смесь чайной ложкой.
– Какой вкусный кофе, товарищ полковник, – восхищенно произнесла Юлия, – может, вы нам еще и коньячку нальете? У полковников всегда есть коньяк, правда же?
Наталья удивленно взглянула на нее и зажмурила глаза.
Слегка обескураженный этой внезапной просьбой, Гаевский достал из шкафа недопитую вчера с Таманцевым бутылку коньяка и разлил его в три рюмки.
– Ну, за знакомство, – подняла рюмку Юлия и решительно выпила коньяк.
А Наталья лишь пригубила. Заметив вопросительный взгляд Гаевского, сказала:
– Извините, но я коньяк не лю…
Юлия не дала ей договорить:
– Она, товарищ полковник, коньяк не любит, она ликер любит… Вишневый… Так что наматывайте на ус… Это я вот девушка без капризов, – на халявку пью все, кроме керосина и цианистого калия. Плесните мне еще, пожалуйста… А заодно, может быть, и покурим?…
И она засмеялась, – засмеялась с той мужской хрипотцой в голосе, какая обычно бывает у много курящих женщин.
Гаевский достал из стола тяжелую стеклянную пепельницу (он иногда, закрыв на замок дверь кабинета, тайком покуривал у открытого окна) и поставил ее на журнальный столик. Открыл окно и щелкнул дверным замком. Курили и болтали о чем-то несущественном. До того момента, когда Юлия вдруг спросила Гаевского:
– Вам уже сорок или еще не пятьдесят?
– Юлька! Ты что? Как тебе не стыдно? – напустилась на подругу Наталья.
Гаевский растерянно улыбался.
– А что тут такого? – ответила Юлия, кругами размазывая окурок по дну пепельницы, – ну спросила и спросила… Интересный мужчина…
Наталья резко встала с дивана, поблагодарила Гаевского за кофе и кивком головы дала понять Юлии, что пора уходить.
Юлия допила коньяк, не спуская захмелевших глаз с Гаевского, – что-то откровенно зазывное было в том ее взгляде.
– Ну, до новых встреч, тааарищ палковник, – путанским тоном протянула она, – бай-бай…
В тот момент Гаевский заметил, что глаза Натальи были сердито-ревнивыми. Пожалуй, больше ревнивыми, чем сердитыми.
Он проводил гостей до двери и долго не закрывал ее, глядя вслед дамам, уходящим по длинному коридору.
