Когда она ушла, я спросил Гамильтона, почему он так относится к парню. «Денсон, вы не можете понять, – ответил он. – Вы можете думать, что это… ну, что угодно! Вы смотрите на Харрельсона через розовые очки. Вам он нравится, а мне – нет. Он идеалист и совершенно не практичен. Его мазня приносит ему гроши, на них не прожить. Почему я должен смотреть, как девушка вертится вокруг такого человека? Мне он не нравится. Был бы он хоть наполовину мужчиной, я не стоял бы у них на пути. Но, пока он так никчемен, я отстраняю его от дома, каких бы это усилий мне не стоило!»
Это, джентльмены, довольно сильно смутило меня, да и Гамильтона тоже. Особенно поскольку он знал: мне очень нравится этот парень, и я знаком с его импульсивной, упрямой натурой. Так что я попытался перевести беседу обратно, на «Лигу гражданских реформ». Но как только мы заговорили о ней, в холле раздались громкие голоса, и, в конце концов, вошел дворецкий.
– Дворецкий? – заинтересовался Холл.
– Его зовут Дональдсон, – ответил Денсон. – Думаю, он прослужил у Гамильтона всего лишь несколько недель. Как бы то ни было, Дональдсон объявил, что пришел странный коротышка, который настаивает на том, чтобы увидеться с Гамильтоном. Дворецкий считал, что это тот самый человек, о котором Гамильтон распорядился не пускать его в дом, а тот все равно пришел. Гамильтон пожал плечами и велел впустить визитера. Это был Баджер.
– Будучи поверенным Гамильтона, вы знаете что-нибудь об их делах? – спросил Кэролл.
– Да. Это относит нас на пятнадцать лет назад. Насколько я понимаю, Баджер из тех неудачников, которые растратили жизнь в поисках богатства. Лет пятнадцать назад кто-то уговорил его купить нефтяные месторождения. Баджер вложил все свои деньги – несколько тысяч долларов, в покупку этих земель. Он пришел к Гамильтону (а вы знаете, что ахиллесовой пятой последнего была склонность выслушивать безумные идеи) и убедил его вложиться. Ему были нужны деньги для разработки месторождения, и Гамильтон, вопреки моему совету, решил, что раз Баджер верит в проект и вкладывает в него свои деньги, то и он (то есть Гамильтон), может рискнуть.
Итак, Гамильтон отправил экспертов на исследование земель. Насколько я помню, они ответили, что там была нефть, но вероятность того, что ее хватит на окупаемость расходов на бурение – невелика. Вопреки их и моему советам, он вложил около двенадцати тысяч долларов. Гамильтону принадлежал пятьдесят один процент акций, а Баджеру – сорок девять. Растратив все деньги, но почти не получив нефти, Гамильтон покинул компанию.
