— Так если тебе всё равно и исход один, почему бы всё-таки не выполнить договорённость и не получить новый шанс?.. — бледное лицо Эрвина подмигнуло мне из зеркала заднего вида. — Если нет разницы между действием и бездействием, почему ты выбираешь второе? Активность чисто статистически более выгодна.
— Потому что мне плевать на выгоду. Потому что я больше не хочу ничего делать. Не хочу и не могу, — я замотал головой и стиснул зубы, сдерживая рвавшуюся наружу истерику. — Ни делать, ни решать — ничего. Всё. Силы кончились.
На моё плечо легла рука.
— Маки! — торжественно начал скаут. — Дружище. Всем нам время от времени бывает тяжело. Мне, вот, было тяжело прожить несколько десятков лет с личностью чмошника-пацифиста, но я же молчу, — ладонь сжалась, но мгновение спустя хватка ослабла, а Эрвин засмеялся. — Прости, никак не могу забыть. Так вот, ты должен бороться. Я прекрасно понимаю, как ты подавлен, и в ином случае обязательно дал бы тебе отдохнуть и восстановиться, но сейчас времени просто нет. Поэтому я прошу тебя: соберись. Соберись и помоги мне доделать дело. И тогда, клянусь, я помогу тебе начать новую жизнь. Нет-нет-нет, не так, я сам построю её. Тебе надо будет лишь сидеть и смотреть, как вокруг всё устраивается. Вот тогда, Маки, ты и будешь капризничать! — тон скаута неожиданно изменился, пальцы болезненно сдавили плечо. — А сейчас, будь так любезен, возьми ёбаный дробовик и разнеси пару голов!.. — заорал Эрвин, нависая надо мной с перекошенным лицом. Я вжался в сиденье и почувствовал, как на коже оседают мелкие горячие капли слюны. — Ты думаешь, что разницы нет, но она есть: я могу сделать твой предрешённый исход максимально долгим и болезненным! И если каждый день приносит тебе только страдания, то я могу показать, как это — когда ты действительно мучаешься! Клянусь, для тебя я даже заведу специальные щипцы для яиц!.. Так что, мы идём? — поинтересовался он, снова резко сменив тон на спокойно-доброжелательный.
— Л… Ладно, — механически кивнул я и вытер лицо ладонью. Скаут хихикнул.
— А ты не мог бы размазать это по щекам и груди, как девушки в тех фильмах?
Я содрогнулся, чем вызвал у Эрвина очередной мерзкий смешок.
— Другое дело! Пошли, — он покосился на мои ноги и зацокал языком. — Добудем тебе для начала что-нибудь получше этих модных тапок.
Бывший подчинённый в новой маниакальной ипостаси был чертовски убедителен, да и, чего греха таить, пара ботинок меня бы устроила. Раз уж не хватало сил исправить жизнь одним махом, стоило начать с малого.
