Издалека он смотрелся так, словно по нему прокатилась гражданская война. Выбитые окна, чёрные остовы сгоревших зданий, пустые улицы с ржавыми скелетами машин — такая картина на чёрном континенте давно никого не удивляла. Однако впечатление было обманчивым, и войны здесь никогда не было. Даже сейчас, когда на арендованной корпорациями территории, завелись отморозки, гордо именующие себя «Народно-освободительной армией», бои шли намного восточнее и южнее. Этот город был никому не нужен: его ни разу не пытались взять штурмом, не желали оборонять, даже терактов не устраивали. В его нынешнем состоянии были виноваты сами жители.
Передний БТР повернул влево перед самым въездом в город, замыкающий отстал немного позже и затерялся на узких улицах. Мы не видели жителей, но повсюду замечали следы их присутствия: бельё на верёвках, мусор, большие зонтики-тенты с логотипами марок местного пива, ржавая печь для барбекю, над которой поднимался дым. Это выглядело жутковато, как будто жители внезапно растворились в воздухе или сбежали, побросав все пожитки. Последнее было близко к правде за тем исключением, что жители собрались в центре города, а не покинули его.
— Дай картинку! — потребовал я у пилота, но тот замешкался.
— Э-э, простите, капитан, но что вы собираетесь делать?
— Ничего страшного, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие и не срываться. — Сегодня геноцида не будет. Картинку!
На забрале шлема появились три квадратика с движущимися картинками. В принципе, всё так, как я и думал.
Большая прямоугольная площадь, окружённая старинными каменными зданиями, была полностью забита людьми. Несколько больших фур с эмблемами ООН, рядом синие бронетранспортёры. Редкая цепь миротворцев защищает целую кучу стоящих в стороне фургонов с журналистами. Я переключился в смешанный режим и увидел, как улицы и здания подсвечиваются, меняют цвет и обретают поясняющие надписи.
Красное — местная полиция, синее — почтамт и узел связи, зелёное — администрация городка. Фуры были выстроены возле последней — кабинами ко входу, распахнутыми кузовами к толпе. Если разведка не соврала — а Вессен мог поручиться за своих осведомителей, — то наших ребят держали именно там. Потрясающий получался контраст: на глазах у журналистов бедные-несчастные негры, а в паре десятков метров — пленные скауты, избитые и запытанные до полусмерти.
— Первое отделение, шевелитесь! — на забрале появилось ещё одно окно — миникарта, на которой бойцы были отмечены точками.
