Возле палаток меня встречал взлохмаченный и красноглазый из-за бессонной ночи лейтенант Вессен. От его внешнего вида — длинная курчавая борода, пропылённый камуфляж и красные кроссовки — любого начальника высокого ранга хватил бы удар.
— Всё готово? — спросил я, ковыляя мимо.
— Да, кэп. Ждём только вас.
Нас действительно уже ждали. Из парка пригнали три побитых жизнью бронетранспортёра, угловатых из-за кубиков динамический защиты. Под небольшим навесом собирались остальные скауты — надевали защиту и шлемы, заполняли магазины, проверяли оружие. Ударное отделение, которое мне предстояло возглавить, залезло в экзоскелеты и проверяло их работоспособность: парни ходили туда-сюда, подпрыгивали, поднимали-опускали руки. Вопреки обыкновению, не было слышно ни шуток, ни музыки — бойцы были мрачны и сосредоточены. Все понимали, куда мы собираемся и чем всё это закончится.
— Поддержка с воздуха?.. — поинтересовался я у Вессена.
— Да, мы договорились с Мигелем.
Я остановился и посмотрел на него, нахмурившись.
— С Мигелем?..
— Да, получилось только с ним.
Не так хорошо, как я предполагал.
— И что же это будет за поддержка?
— Стандартно для учений. Один лёгкий вертолёт.
«Вот чёрт».
— Этого хватит, — сказал я вслух настолько уверенно, насколько мог. Разумеется, я предпочёл бы договориться с кем-нибудь другим. Командир эскадрильи — круглый из-за живота и волосатый, как обезьяна, — Мигель Санчез был хитрожопым мудаком, а хитрожопых мудаков я терпеть не мог. Он явно понял, что к чему, и действовал строго по инструкции, чтобы обезопасить себя от обвинений в соучастии. Скорее всего, как только запахнет жареным, «птичка» исчезнет, оставив нас на растерзание бандитам.
— Кэп! — поприветствовали меня бородатые грязные рожи, похожие на моджахедов. В меня упёрлись три десятка взглядов. В них много чего читалось: затаённый страх, надежда, подозрение, но отчётливее всего в них виделось ожидание. Кажется, придётся толкать речь — и эта перспектива отчего-то испугала меня больше, чем буря, которая вот-вот должна была грянуть. Левое колено заныло сильнее обычного. Я открыл рот и понял, что в горле пересохло.
— Дайте кто-нибудь воды, — попросил я, отпил из материализовавшейся у лица тёмно-зелёной пластиковой фляги, откашлялся и оглядел бойцов, которые окружили меня полукругом и ждали. — Скаут помогает скауту. Это первое, что вы узнали, когда пришли сюда. Дружба, взаимовыручка, братство — именно эти вещи, а не пушки и тренировки, сделали нас самыми опасными сукиными детьми во всей Африке. И сейчас, когда четыре наших брата попали в беду, мы не можем остаться в стороне. Потому что это наши. Потому что, если мы бросим их, это будет значить, что скаут больше не помогает скауту. Что наш основной принцип больше не работает. Но мы не бросим своих, хрен они угадали! — бойцы кивали, я видел, как к ним возвращается уверенность, а сам я крепко сжал кулаки и стиснул зубы из-за внезапно нахлынувшей ярости. — И клал я на журналистов, гуманитарную миссию и прочее! Поэтому сейчас мы просто пойдём и освободим наших братьев! А если кто помешает — раздавим к чёртовой матери!
