– Нет, – ответил Марк и покраснел. – Ничего этого нет.
– Уже есть! – быстро вставила Хелена. – Я поставила кровать в другой комнате – ты остаешься у нас, Марк.
– Но как, не могу же я…
– Все, вопрос закрыт, – просто сказала она.
– В общем, остаешься у нас, парень, – подытожил Фергюс и сжал ему плечо. – А завтра посмотрим, что тебе подыскать насчет работы… ты у нас парень начитанный. Читать-писать умеешь, считать тоже, тебя устроить будет легко. Я знаю, в отделе зарплаты нужен грамотный человек. И главный кассир там свой, член нашей партии.
– Я заплачу вам за жилье, – сказал Марк.
– Конечно заплатишь, – снова усмехнулся Фергюс и до краев наполнил свой стакан пивом. – Как здорово все-таки снова встретиться с тобой, сынок! – он поднял свой стакан. – Передайте всем: Макдональд и Андерс снова вместе, пусть знают эти ублюдки, что мы идем!
Он припал к стакану и большими глотками принялся поглощать пиво, острый кадык на горле так и ходил вверх и вниз. Выпив до дна, тыльной стороной ладони вытер с верхней губы пену.
Полковой капеллан называл это «грех Онана», но у нижних чинов на этот счет имелись другие словечки: «дрючить бревно» или «навестить миссис Хэнд с ее пятью дочерьми». Капеллан предостерегал их от страшных последствий этого греха: грешнику грозили потеря зрения, облысение, трясущиеся или вовсе парализованные руки и, наконец, сумасшедший дом. Марк лежал в крохотной комнатушке на узенькой железной кровати и невидящим взглядом смотрел на полинявшие обои с розочками. Здесь стоял затхлый воздух, пахло плесенью, как и в любом давно не открывавшемся помещении; у дальней стенки на железной стойке висел умывальник с эмалированной раковиной. С потолка на плетеном проводе свисала единственная электрическая лампочка без абажура, и белая штукатурка вокруг нее была засижена мухами. Даже сейчас три вялые мухи оцепенело сидели на проводе. Марк стал смотреть на них, пытаясь избавиться от изводящего искушения.
В коридоре послышались легкие шаги и замерли как раз напротив его двери. Послышался тихий стук.
– Марк…
Он быстро сел на кровати, и единственное тоненькое одеяло сползло до пояса.
– Можно войти? – снова раздался голос.
– Да, – прохрипел он, и дверь отворилась.
К кровати подошла Хелена. На ней была легкая, спереди застегнутая на пуговицы ночная рубашка из розовой лоснящейся материи. При каждом шаге подол откидывался, и в щели мелькала белая и гладкая кожа ног выше колена.
В руке Хелена держала тоненькую книжицу.
