Чтобы добраться до мотыльков, прячущихся в скальных трещинах, мы перелезли через несколько валунов. В воздухе висел сильный ореховый аромат, а земля у нас под ногами была покрыта толстым слоем разлагающихся тел мотыльков, которых вымыло из убежищ грозами. Они и издавали этот запах.
Проемы между валунами были узкими, но нам, хоть и не без труда, удалось в них протиснуться. Воздух внутри расщелины был наполнен мельчайшей пылью из чешуек с крыльев мотыльков; она сверкала, попав в пучок солнечного света. Многие из мотыльков уже отправились в путь; несколько других летали вокруг нас. В свете фонарика мы видели участки холодных каменных стенок, на которых сидели, аккуратно прижав палевые крылья к своим телам, оставшиеся мотыльки: они образовывали идеально регулярный геометрический узор. У них, разумеется, нет век, но каждый мотылек закрывает от света глаза следующего, так что прямой свет попадает только в глаза мотыльков, сидящих в самом переднем ряду. Эта безмятежная картина свидетельствовала об эффективности навигации у насекомых.
Уоррент рассказал, что в старину, пока их не вытеснили колонисты, аборигены, жившие по обе стороны этого горного хребта, проводили здесь, среди скал, летние месяцы. Тут они могли укрыться от жары, стоявшей в низинах, и полакомиться жареными мотыльками Богонга – утверждается, что они очень хороши на вкус. Это были периоды песен, танцев и выбора жен. Первые поселенцы отмечали, что аборигены возвращались после этих празднеств с участием мотыльков в гораздо лучшем состоянии, «с лоснящейся кожей и зачастую весьма растолстевшими»[331]. Но аборигенов этих давно нет, и их корробори[332] остались лишь в отдаленных воспоминаниях.
Некоторые данные позволяют предположить, что каждую из пещер занимают мотыльки из одного конкретного географического места, но эта теория пока не подтверждена. Если это так, точность их навигации оказывается выше, чем у монархов, зимующих в высокогорных лесах Мексики, но даже если мотыльки Богонга не столь разборчивы в выборе места, им все равно нужно найти подходящую пещеру, а это должно быть делом очень непростым. Возможно, их привлекают ольфакторные ориентиры – может быть, даже тот самый ореховый запах, который мы заметили.
Коллеги Уоррента в Лунде регистрировали нервные импульсы от усиков мотыльков Богонга, на которых воздействовали разными запахами, собранными в пещерах, но пока что им не удалось обнаружить какой-либо реакции. Однако, поскольку мотыльки, с которыми они работали, были собраны в состоянии эстивации, возможно, они уже и не должны реагировать на эти запахи. Какими бы ни оказались эти ориентиры, летящие на юг мотыльки не могут научиться распознавать их, так как все они совершают перелет в первый раз в жизни. По-видимому, они должны испытывать инстинктивное влечение к этим ориентирам. Пока что в этой области остаются без ответа некоторые весьма интересные вопросы.
