– Ах ты, щенок! Убью! – закричал Михей, он тяжело поднялся и направился в сторону Соболева и Логана.
Волк зарычал, расставил лапы и приготовился драться. Вид ощетинившегося демма-зверя несколько охладил боевой пыл старейшины, и он притормозил, растерянно глядя на волка.
Рядом со зверем встал Логан, в руках он сжимал меч и поглядывал на окруживших его людей с видом человека, готового на всё.
– Остановитесь! – вперед выбежал запыхавшийся Тит. – С ума сошли? Что вы тут устроили? Михей, почему ты напал на моего подопечного? С каких пор ты избиваешь учеников?!
– Этот щенок убил Сильвию!
– Что? – пораженно замер Тит. – Сильвия убита?
– Да. Я нашел ее зарезанной в ее же доме.
– Но при чем тут Волчонок?
Логан, видя, что немедленной расправы не будет, снова наклонился к Павлу и помог ему встать. Соболев смотрел только одним глазом, второй заплыл и отливал чудесным синюшным оттенком. Закашлявшись, Павел сплюнул кровь, а вместе с ней зуб.
– Я никого не убивал, – сказал он.
– А кто еще мог это сделать?! – взорвался Михей. – До твоего появления ничего подобного не было! А едва ты пришел в поселок, начались безобразия.
– Какие?!
– Ты напал на Сэба и Итана. Применил колдовство против них.
Тит оттащил готового снова затеять драку Павла.
– Погоди, Михей. Расскажи все по порядку.
– Что тут рассказывать?! Я обнаружил Сильвию, и выбежал на улицу. А тут он идет!
И замолчал. Теперь, немного успокоившись, Михей понимал, что его слова звучат как-то нелепо. В тот момент, когда он увидел женщину с ножом в горле, у него потемнело в глазах. Он не помнил, как оказался на улице, не помнил, как закричал, когда увидел Волчонка, спокойно шагающего по улице, словно ничего не случилось! Михей знал только одно – самый дорогой для него человек лежит сейчас на полу в луже крови. И при одном взгляде на Волчонка в нем всколыхнулись все подозрения и вся неприязнь к молодому колдуну.
А дальше все смешалось в голове Михея. Он налетел на парня, сбил с ног и бил… бил… бил!..
Все это он и рассказал, с трудом подыскивая слова. Но как ни пытался оправдать свои поступки старейшина, выходило неубедительно.
В наступившей тишине вдруг ясно послышался женский крик со стороны кухни.
– Анита! – Павел, прижимая руку к боку, пылающему болью, поспешил к кухне. К нему кинулся Логан и подставил плечо под его руку.
Дверь кухни распахнулась, и выбежала Анита. Она бежала, оскальзываясь на покрытом легким снежком льду, и ревела в голос. И едва не снесла Павла, прижалась и затихла, всхлипывая, как ребенок.
