– Выбрал? – поторопил Михей.
И Павел кивнул. Не мог он уйти из поселка, все бросить и уйти в неизвестность. А значит, придется смириться с наказанием и надеяться на искусные руки Яры.
– Я останусь, – ответил он, и под тяжелым взглядом Михея усмехнулся пересохшими губами.
– Прекрасно. Снимай рубаху и ступай за Диконом. Он привяжет тебя к столбу.
Тут-то Павел и понял, зачем к потолку были привязаны веревки в углу зала.
Дикон связал руки Соболева веревками и обернулся к Михею. Тем временем раненых парней отнесли к Ярославе, а зал стал наполняться людьми. Михей протянул кнут Дикону и отошел в сторону.
– Я всегда говорил, что мне не по душе этот молодой колдун, – раскатистый голос старейшины разнесся над головами людей, словно он звал их в бой. – И я вздохнул бы легче, покинь он сейчас поселок. Но Волчонок согласился на наказание. Что ж, это его право.
Люди притихли, и Соболев почувствовал спиной их напряженные взгляды. Рядом оказался Логан, словно вырос из-под земли, и завязал рот тряпкой.
– Зажимай зубами, – шепнул он, – я знаю, будет легче.
Но в глазах Павла прочитал все, что тот думал. Логан ободряюще улыбнулся и смешался с толпой.
– Начинай, Дикон, – велел старейшина.
Павел услышал свист кнута и вскрикнул от обжигающей боли. Серый Пес умел обращаться с кнутом, знал, как ударить так, чтобы треснула кожа, а кровь окрасила пол. Раз за разом свистел кнут, и Павел с ужасом понимал, что боль становится невыносимой, и с каждым ударом сильней впивался в тряпку зубами.
И когда ему стало казаться, что Дикон никогда не остановится, и порка будет продолжаться вечность, неожиданно все кончилось.
Соболев открыл глаза и увидел рядом Михея.
– Не дергайся, – раздраженно сказал он и сильно дернул за веревки. Павел застонал, а на лицо упала капля крови из растертых веревками запястий. – Впредь будешь умнее, парень. И колдовство будешь применять против врагов, а не своих же товарищей.
Наконец, он развязал веревки, и Павел тяжело упал на пол.
– Волчонок!
К нему кинулись Логан и Никита и бережно подняли.
– Ничего страшного, – сказал Никита, помогая вытащить тряпку изо рта. – Это бывает. Тит, говорят, чуть друга своего не прихлопнул. С него тогда едва шкуру не спустили, причем в прямом смысле. Отец того парня был ведуном. Ох, и осерчал он тогда! И ничего, Тит живой, невредимый. А тебе и досталось-то всего десять ударов. Сейчас Яра тебя подлечит, и будешь как новенький.
Так приговаривая, они помогли Соболеву выйти из зала. Позади суетливо семенила Анита, она пыталась набросить на плечи Павла рубаху, но оставила эти попытки. Ткань быстро пропиталась кровью и прилипла к ранам.
