– Волчонок, – сказала Ярослава, – у нас не принято таить злость. Все в прайде должны доверять друг другу. У нас опасная работа, и если кто-то может подвести и в решающий момент не прикрыть товарища, то…
– Что?! – вскрикнул Павел. – Значит, это мне нельзя доверять?
– Я не говорила этого, – попыталась утихомирить его Яра. – Я хотела…
– Прекрасно! Тогда, может, Никита расскажет кое-что из своего прошлого?
Никита застыл под удивленными взглядами друзей.
– Может, ты расскажешь им о том, как я попал сюда? Что же ты молчишь? Хотел откровенного разговора? Тогда начинать тебе.
Их взгляды встретились, и Никита уронил вилку. От громкого стука все вздрогнули.
– Да что происходит? – потребовала Яра. – Никита! Волчонок!
Павел вдруг успокоился, губы исказились насмешливой улыбкой, и Никита отшатнулся, как от удара.
– Павел, о чем ты говоришь? – осторожно спросил он.
– О том, что именно ты пометил меня руной и подстроил встречу с колдуном. Именно ты отправил меня в ваш мир, зная, что сделает со мной колдун. Скажешь, нет?
– Я… Кто…
– Убил бы тебя, – прошипел Соболев прямо в лицо Никиты и вскочил. Табурет с грохотом упал на пол и, скрипнув, развалился на части, словно его придавила огромная ладонь.
Павел удивленно покосился на руку, вокруг которой медленно затухало сияние, и выбежал на улицу. Он забыл об одежде и оказался на морозе без теплого плаща, но возвращаться не стал.
Оскальзываясь на турусах – вчерашней грязи и лужах, Соболев добежал до плаца, достал меч и принялся скакать вокруг тренировочной колоды. Он вкладывал в удары всю ярость и боль от предательства друга, и вскоре земля была усыпана щепками.
Вдруг отлетевшая щепка впилась в палец. Павел поморщился и аккуратно вынул ее. Ранка была неглубокой, и он не хотел возвращаться в дом. И снова взялся за меч.
Ударил и зашипел от боли. Словно специально вторая щепка пропорола палец точно в том месте, где попала первая. На этот раз вонзилась глубоко, почти до кости.
Соболев выругался и рывком вытащил щепку, на землю закапала кровь. В его даре целителя был один существенный недостаток. Он мог вылечить всех, кроме себя. А идти к Ярославе после всего, что он наговорил ее брату, Соболев просто не мог. Он кое-как оторвал кусок от рубахи и крепко перебинтовал палец. «Ничего, – решил он, – для начала сойдет, а там поглядим».
И взялся за меч. Критическим взглядом осмотрел колоду и принялся наносить удары, при этом он стал отсекать неровности ближе к земле.
