Эван испугалась собственного нахальства, пусть и только в думах. Всего ничего в академии, а уже пытается уличить в чем-то магов! Ох, как пытливо разглядывает ее высокая чародейка в коричневом платье… Эван опустила взор.
Ни жива ни мертва. Оказаться невольной свидетельницей перепалки двух магов – то еще удовольствие, да еще послужив причиной случившегося спора, а после этого остаться наедине со строгой матерью-настоятельницей…
– Как ты себя чувствуешь?
Эван вздрогнула. Что ж, теперь и она получит от властной темной волшебницы; вон как приструнила целительницу, а та, видно, не из последних магов. Однако, обратившись к ученице, фрау Мерридин сменила гнев на милость. К девушке вернулась толика смелости.
– Хорошо.
– Не лги мне. – Фрау Мерридин вскинула бровь, колючий взгляд ее голубых ледяных глаз пронизывал насквозь. – Твоя наставница уже предупреждала, что обманывать непозволительно? За подобное высекут – в первый раз, а после будет гораздо хуже.
– Да, фрау Калиссандра говорила об этом.
– Прекрасно! И знай: ты удостоена великой чести! Сама архант темной силы вызвалась быть твоим наставником! Понимаешь это? Подними взор!
Эван послушно уставилась на мать-настоятельницу. Седовласая женщина снова вскинула бровь, будто оценивая новую ученицу, и вдруг совершенно внезапно для Эван улыбнулась, участливо спросив:
– Ты есть хочешь?
– Немного. – Эван в очередной раз удивилась, что почти не голодна.
– Это радует. Пойду напомню пустоголовым желтым, что после кризиса надлежит обильно кормить. А ты, – волшебница снова напустила строгость, – помни! Никакой магии! Усвоила?
– Да-да, фрау Мерридин, – закивала головой Эван.
Рядом с матерью-настоятельницей чуть ли не коленки дрожат. Голос у нее молодой и сильный, властный, требующий немедленного послушания.
– Никакой самодеятельности! – Для пущего вразумления маг подняла указательный палец. – Ты сможешь почувствовать лишь свою наставницу да двух ее ликторов, коль захочешь. Эта своеобразная магия есть предел, что тебе дозволен. Помни, сначала будут розги и потом тоже розги, а затем, может статься, и выжгут.
Побледневшая Эван вновь закивала. Прозвучало самое страшное для нее. Выжгут! Выпалят магию из ее души! Нет, она готова на все, ну или почти на все, лишь бы сохранить в себе силу. Эван в очередной раз осознала, что не смогла бы отказаться от темной стези, тогда, в час Испытания. Да и нынче, когда улеглись сомнения и страсти.
Едва мать-настоятельница покинула комнату и Эван оказалась одна, силы вдруг оставили девушку. Она упала на подушку, задумчиво разглядывая потолок. Кризис, они сказали? Пусть кризис, если так. Очевидно, сплетение уз… Девушка смутилась и густо покраснела; хорошо, что рядом никого нет.
