– Тут и чувствовать незачем. У старика не могло быть иной причины умереть у этой двери.
Стучусь костяшками:
– Это группа зачистки. Вы меня слышите?
– Слышим, слышим! – раздалось в ответ сразу несколько женских голосов, а также детский. – Уже безопасно? Вы поймали этого психа?
– Еще не безопасно, но мы вас отсюда выведем.
Послышался звук отодвигаемой тумбочки, открылась дверь. Три женщины – одна молодая и две постарше вместе с десятилетним мальчиком вышли из палаты. Миновать лужу крови они, конечно же, не смогли, младшая едва не грохнулась в обморок, так что Арчибальду пришлось ее поддержать. Старшая вынесла мальчика на руках, трясущимися руками повторяя «Не смотри, Марианчик, не смотри».
– Да нет, пусть посмотрит, – возразил я. – Смотри, Мариан, и запоминай, как именно должны умирать достойные люди.
Их отконвоировали на первый этаж, к девушке-лаборантке, а мы принялись прочесывать третий этаж, но больше никого не нашли. Все пятеро из персонала найдены, нулевой пациент найден, шесть человек больных и посетителей найдены живыми или мертвыми. Но две женщины – явно не в больничных пижамах. Посетительницы, а речь шла о примерно шести только больных. Ну и снайпер видел что-то на четвертом.
Четвертый мы начали прочесывать и сразу услыхали поспешные шаги по коридору за углом. Вроде как тапочки. Я метнулся в том направлении и выпрыгнул из-за угла, уже целясь из «потрошителя» – но нет, в коридоре пусто…
И тут свет погас, воцарилась темнота.
Еще до того, как отдать команду, я услышал шипение аварийных фальшфейеров и щелчки тумблеров ПНВ.
– Что у вас там происходит? – спросила Скарлетт.
– Свет погас, что ж еще. Но остальная электроника работает, так что это не трюк одержимого…
– Свет пропал только на четвертом этаже.
– Щитовая в конце коридора, – донесся до меня голос главврача, – она своя на каждом этаже. От лестницы налево, повернуть за угол и в конец коридора, последняя правая дверь.
– Ах вот оно что… Ковальски, Винник, за мной.
Подсвечивая себе фонарями, мы дошли до самого конца коридора и увидели дверь с характерными скрещенными молниями. Арчибальд выразительно показал пальцем в стену, почти туда, где чуял присутствие и я.
Я постучал в дверь и громко сказал:
– Если ты догадался вырубить свет в щитовой – то, может быть, не утратил остатки рассудка. Если ты понимаешь меня – ответь что-нибудь. Только быстро.
В ответ – быстрое, тяжелое сопение. Понятно.
– «Крюйт-камера», – скомандовал я, становясь напротив двери и зацеливая ее. Винник достал гранату, выдернул чеку, Ковалевски приоткрыл дверь и захлопнул ее сразу после того, как Арчибальд забросил «ананасик» внутрь. Пожалуй, «крюйт-камера» – единственный безопасный прием применения гранат против одержимых: если приблуда в другом помещении – хоть ты тресни, а вернуть «подарочек» не получится.
