— Меня тоже. — Глаза Гуннара потемнели. — У них своя миссия, а у меня, видит Бог, моя.
Его взгляд проследовал за агентами, которые вынесли кого-то на носилках, накрытых темной тканью.
— Каждое слово было неспроста. Они намерены вести войну против жизни, которую мы здесь построили.
— Иезекииль звал за собой Лиама, — сказал я, вспоминая отвратительную ситуацию, произошедшую на улице. — Он знал о его сестре и думает, что он их поддерживает.
Гуннар с симпатией посмотрел на меня и произнес:
— Это не значит, что он является целью.
Возможно и не значит, — подумала я, — но все может быть.
— Добавь еще больше тоски в свой взгляд, и я подумаю, что ты собака бассет-хаунд[8].
— Это не тоска. Это… — Я вздохнула. — Хорошо. Это тоска. Но от признания этого лучше чувствовать я себя не стала.
— Извини, — проговорил он и провел рукой по волосам, углубляя борозды. — Это была неудачная попытка улучшить настроение.
— Я не уверена, что это возможно, — сказала я, взглянув на стройную женщину с миндалевидными глазами, которая смотрела на нас с другой стороны забора.
Ее бледные волосы ниспадали волнами вокруг ее узкого и столь же бледного лица, которое было отмечено линией малинового цвета, окрашивающей ее кожу от носа до подбородка и пальцы, которыми она плотно обхватила прутья ограды.
Она была из Благих[9] Паранормальных, членом Двора и женщиной, которую я видела на Острове Дьявола раньше. Согласно человеческой мифологии, фэйри Благого Двора, как и многие другие Паранормальные, были в основном «хорошими».
Человеческая мифология ошибалась.
Она встретила мой взгляд с непреодолимой ненавистью. У нее была выправка королевы, но вместо того, чтобы сидеть на троне, она томилась в раздираемом войной районе за оградой со своими врагами.
И все же, в десяти метрах отсюда другой Пара передал то, что было похоже на кусок хлеба, через прутья решетки изможденному офицеру Сдерживающих, который откусив кусочек, поблагодарил его кивком.
Благая, увидев это, брезгливо вскинула голову.
Два мира, заточенные вместе в тюрьме. Вероятно, это не тот результат, который предсказывал Двор, и, конечно, не тот, которого они хотели.
Гуннар поймал направление моего взгляда, посмотрел за уходом Благой, ее длинное платье струилось вдоль тела, когда она, двигаясь, исчезала в толпе.
— Как ты думаешь, Ревейоны будут озабочены разницей между Консульством и Двором?
— Я не знаю, с чего вдруг? — спросил Гуннар. — Основываясь на том, что они нам до сих пор демонстрировали, для них все делится на черное и белое. И Консульство, и Двор обладают магией, что делает их врагами.
