Но если это тяготение женских умов к настоящему, к реальному, к действительному факту служит, при своей исключительности, источником ошибок, то, с другой стороны, оно в высшей степени полезно, не позволяя впадать в противоположную крайность. Главнейшая и наиболее характеристическая слабая сторона спекулятивных (т. е. теоретических) умов заключается именно в отсутствии живого сознания и постоянного тонкого чутья по отношению к объективному факту. При недостатке этих условий люди не только не замечают противоречия между своими теориями и внешними фактами, но даже теряют из виду всякую разумную цель своей задачи; они позволяют спекулятивным фантазиям блуждать в областях, населенных не реальными – одушевленными или неодушевленными, даже неидеализированными – существами, а какими-то олицетворенными призраками, порождениями метафизических иллюзий или просто запутанности в словах, тогда как самим теоретикам призраки эти представляются настоящими предметами высшей, глубочайшей, что ни на есть трансцендентальной философии. Для всякого теоретика, занимающегося не собиранием научного материала путем наблюдения, а прирабатыванием его в общие истины и принципы процессами мысли, ничто не может быть так полезно, как производить свои труды в компании и под критической редакцией действительно развитой женщины: ничто не может так хорошо удерживать его мысли в границах реальных вещей и действительных фактов природы. Женщина редко с дикой необузданностью гоняется за отвлеченностями. Ее ум любит обыкновенно относиться скорее к отдельным предметам, чем к их группам, и, в строгой связи с этой особенностью, она более способна понимать лицевую сторону людей, что заставляет ее при всяком практическом проведении чего бы то ни было прежде всего задаваться вопросом, как это подействует на известные лица. Благодаря этим двум чертам она не может питать большого доверия к тем теориям, которые, выпуская из виду индивидуальные существа, распоряжаются ими так, как если бы они существовали ради какого-то воображаемого, идеального бытия или ради фантасмагории ума, непереводимой на чувства единичных существ. Таким образом, мысли женщин полезны, придавая реальную ясность идеям мыслителей-мужчин, тогда как мужской ум сообщает более далекую и вольную ширь мыслям женщин. Но что касается глубины мыслей, в отличие ее от далекого кругозора, то я сомневаюсь, чтобы в этом отношении женщины сколько-нибудь проиграли сравнительно с мужчинами.
