Замечательно также, что в очень многих случаях они обнаружили качества, диаметрально противоположные воображаемому и условному характеру женщин: эти монархини ознаменовали себя не только умным, но в той же мере твердым и энергическим правлением. Если к королевам и императрицам мы присоединим правительниц и наместниц, то число женщин, бывших замечательными распорядительницами человеческих судеб, возрастет до очень почтенной цифры[2].
Возражать против светской шутки – значило бы тратить попусту слова и время, но подобные шутки все-таки действуют на умы людей, и многие господа, как это мне доводилось уже не раз слышать, ссылались на эту поговорку с таким видом, как будто в ней заключалась своя доля правды. Во всяком случае, она может служить для нас совершенно удобной точкой отправления в нашем настоящем рассмотрении вопроса. Итак, я утверждаю, что совершенно несправедливо, будто при королях управляют женщины. Такие случаи крайне исключительны, и слабые короли также часто характеризовали себя дурным управлением по милости фаворитов, как и вследствие влияния фавориток. Если король по своим любовным наклонностям позволяет верховодничать над собою женщине, то, разумеется, нельзя ожидать добропорядочного правительства, хотя и здесь бывают исключения. Но французская история указывает нам на двух королей, добровольно передавших управление делами в продолжение многих лет: один своей матери, другой – сестре. Карл VIII, еще будучи мальчиком, поступил таким образом, следуя намерениям своего отца Людовика XI, самого даровитого монарха своего времени. Другой король, Людовик Святой, был одним из лучших и энергических правителей, начиная от Карла Великого. Обе эти принцессы управляли так успешно, что едва ли какой-нибудь из современных им государей мог с ними сравняться.
Карл V, глубочайший политик своего времени, располагавший огромным множеством даровитых людей для своей службы, был один из тех монархов, которые всех менее любят жертвовать своими интересами ради личных чувств, однако он последовательно сделал двух принцесс своего дома правительницами Нидерландов и держал ту и другую из них на этом месте в течение всей своей жизни (впоследствии им наследовала третья правительница). Обе управляли с большим у успехом, и одна из них, Маргарита Австрийская, ставилась в ряду опытнейших политиков своего века. Это относительно одной стороны вопроса. Теперь переходим к другой. Если утверждают, будто при королевах управляют мужчины, то следует ли понимать заверения эти в том же смысле, какой придается влиянию женщин на королей? Значит ли это, что царствующие государыни избирают орудиями правления угодников своих личных удовольствий? Но подобные случаи очень редки даже при весьма неразборчивых на этот счет царицах, и в таких случаях мужское влияние вовсе не ведет к хорошему государственному управлению. Итак, если справедливо, что в женское царствование администрация переходит в руки лучших мужчин, чем при посредственном монархе, то отсюда следует только, что королевы более способны делать хороший выбор людей и что женщины вообще лучше годятся, чем мужчины, для высокого положения монарха и первого министра, потому что главная задача первенствующего министра заключается не в том, чтобы управлять лично, но чтобы находить наиболее способных лиц для заведывания отдельными отраслями государственных интересов.
