— Эй! — донеслось от мужчины позади.
Утром всех разбудили петухи, крик Настасьи, встретившейся лицом к лицу с пугалом, а так же возмущенный гомон стражниц.
На площади у Совещательных Хором собралось немало народа. Фая потащила меня в самую гущу, посмотреть из-за чего сыр-бор разгорелся. Ну, я-то знала. А вот подруге действительно было интересно.
В самом центре, на возвышенности, стояли Мудрейшая, растрёпанная Настасья в обнимку с чучелом (они друг друга дополняли) и, уже не такой счастливый Пересмешник. Хоть его и не устраивала сложившаяся ситуация, но держался он гордо.
— Это всё он! Его сторожихи видели с лопатой. Вот этой! Знать, его рук дело! — кричала Настасья, теребя несчастное пугало и тыча пальцем в орудие моих козней.
Бабы из караула в один голос подтвердили, что всё видели. И даже приврали немного. Пересмешник виновато потупил взгляд. Мудрейшая отобрала у него лопату и, мазнув по ней взглядом, сосредоточилась на толпе. Я попятилась.
— Ориана, не твоя ли? — разыскав меня, поинтересовалась она, итак прекрасно зная, чья эта несчастная копалка.
Все присутствующие на площади обернулись ко мне.
Сразу вспомнилось злосчастное собрание в Ближних Холщовицах. Ещё чуть-чуть и на лицах соплеменниц заблещет тот же отблеск праведного пламени, на котором меня однажды уже пытались сжечь.
Пришлось сознаться.
Я вышла вперёд и робким голоском промямлила, мол, моя. Далее должно было наступить раскрытие моего злого умысла, покаяние, и наказание. Но этот дурачок-посол и тут влезть умудрился.
— Мудрейшая, покорнейше прошу прощения, — сладким голоском запел Пересмешник. — Здесь есть место глупой ошибке. В наших краях мужчины из покон веков проверяли смелость, отвагу боевых товарищей шокируя будущих напарников. У нас это называется "Метод удивления". — Непонятно откуда взявшаяся толпа воинов, с идиотскими выражениями на лицах, поддакивала и кивала, абсолютно соглашаясь с разглагольствующим. Хотя голову даю на отсечение (не мою — Настину), что такого глупого обряда нет!
Моя челюсть предательски отвалилась.
Амазонки с не менее туповатыми выражениями на физиях больше рассматривали, чем слушали парня. Ну симпатичный, чего уж тут сказать.
— Вчера вы лично обещали выделить нам самых лучших ваших воительниц, я решил проверить их. Вот удостоверился, что женщины, амазонки, — (он намеренно подчеркнул это слово, зная, как легко задеть честь наших баб), — превосходят самых закалённых в битвах воинов своей смелостью. И теперь всё наше войско преклоняет голову перед вами в знак уважения.
