Судья задумался. Шли секунды, минуты, напряжение звенело струной, я затаил дыхание. Наконец он произнес: - Тысяча девятьсот восемнадцатый год, одиннадцатое ноября.
Майк пошептал мне на ухо. Я спросил: - Не укажете ли время суток более определенно?
Судья Бронсон взглянул на Майка.
- Ровно одиннадцать утра. Час, когда было подписано перемирие. - Он умолк, затем продолжил: - Ниагарский водопад. Ниагарский водопад, штат Нью-Йорк.
В тишине защелкали рычажки аппарата, опять послышался шепот Майка. Я сказал: - Надо выключить свет.
Судебный пристав встал.
- Смотрите, пожалуйста, на стену, левее, вон туда.
Мне кажется, если судья Кассел немного отодвинет назад кресло... Мы готовы.
Бронсон посмотрел на меня и перевел взгляд на левую стену зала: - Я тоже.
Верхний свет погас, до меня долетело ворчание телеоператоров. Я тронул Майка за плечо.
- Выдай им, Майк!
Все мы в душе актеры, и Майк не исключение. Внезапно из ниоткуда вниз в бездну хлынул отливающий ледяным блеском сокрушительный поток. Ниагарский водопад.
По-моему, я уже упоминал, что никак не могу побороть в себе боязнь высоты. Это вообще мало кому удается.
И когда изображение стремительно понеслось вниз, я услыхал судорожный вздох зала. Вниз, все дальше и дальше, и вот наконец остановилось на краю безмолвного водопада, фантастичного, сверхъестественного в своем холодном, окаменевшем величии. Майк, как я понял, настроил аппарат ровно на одиннадцать часов. Затем возник американский берег Ниагары. Медленный наезд. Несколько туристов застыли в чуточку смешных позах. Снег на земле, снежинки в воздухе. Время замерло, остановилось, и как бы в ответ стали тише биться сердца.
Бронсон отрывисто бросил: - Стоп!
Парочка. Молодые люди. Длинная юбка, высокий, наглухо застегнутый воротник мундира, длиннополая шинель. Двое стоят обнявшись. Зашуршал рукав Майка - фигуры ожили. Девушка плачет, солдат улыбается.
Девушка отвернулась, юноша притянул ее к себе почти насильно. Другая молодая парочка бросается к ним, и все кружатся в стремительном танце.
Резкий голос Бронсона: - Довольно!
Изображение тускнеет и расплывается.
Вашингтон. Белый дом. Президент. Чей-то кашель звучит словно небольшой взрыв. Президент смотрит на экран телевизора. Затем вдруг резко, как от толчка, выпрямляется. Голос Майка. Он впервые выступает на процессе.
-- Перед вами президент Соединенных Штатов. Он смотрит по телевидению репортаж о процессе, который ведется из этого зала. Он слышит то, что я говорю, и сейчас увидит на экране, как я, используя свой аппарат, покажу ему, что он делал несколько секунд назад.
