На ржавом грузовике Шепелев и компания весь день катались по городу, встречались с людьми. Баграт терпел и ждал, а Иваныч с Артёмом вовсю глядели: гаражи, лодочная станция, склады — везде встречали серьёзные и, по словам Шепелева, верные ему мужчины.
— Указания раздал, ждём вестей, — заявил Шепелев.
Засели в лачужке на берегу, занялись ужином — щедро нагрузил один из связных. Баграт ещё видел, как он сунул Шепелеву пистолет, тот его спрятал в карман.
— Когда до того дойдёт, сможешь решить вопрос? Не спасуешь? — спросил Баграт.
— Убивать, что ли? Кого? Нет конечно, и тебе не дам. Мы так всё решим.
— Вот бы он тоже так думал.
С утра явились к условленному месту — бухте неподалёку. Её давно забросили, она высохла, получился закуток в зелени. На встречу Шепелев пошёл один, что Баграту не понравилось — он укрылся рядом, но слов не слышал. Иваныч с Артёмом страховали у воды.
Шепелев говорил так долго, что Баграт успокоился: хотели бы взять, уже бы схватили. Он пытался сквозь кусты понять по жестам говорящих, не получалось. Шепелев двигает лишь губами, а связной только качается с пятки на носок, руки в карманах. Закончили болтать, руки пожали — хороший знак. Шепелев вышел на берег, Баграт проследил, нет ли «хвоста», и к нему. Шепелев присел у воды и молчал.
— Вижу, ребята возвращаются, — подстегнул его Баграт. — Им не всё нужно слышать.
— Я не думал, что так много его поддержит. Он сказал меня не искать — послушались, свалил похищение на бандитов — поверили. Люди обжились, им жалко терять места.
— Везде так.
— В Абакане раньше не было. Но это лирика, — Шепелев потянул щёки в улыбке, стал похож на бультерьера. — Тебе нужно скоординировать наших друзей, я не пойду в центр города, могут узнать, — хотя по выражению лица читалось, что Шепелев боится чего-то ещё. — Не волнуйся, место приятное — наш знаменитый бордель.
Что ж, Баграту за дыры в шкуре и платят, хотя обычно не в своей. Там его ждали. Из темноты на плечо упала рука, обыскали тут же — нарочно грубо, подтолкнули по коридору. «Нервничают». Пистолет он спрятал за углом.
На встречу пришли трое, но говорил один — толстый, с поставленным низким голосом. Баграт про себя окрестил его «соловьём».
— Он сказал, что ты придёшь. А сам стесняется-смущается, вестимо, и это после стольких-то лет…
