Игорь глубоко вздохнул. Ему страстно хотелось действовать, но он не знал с чего начать. Он предавал ради новой жизни, полной свободы. А трястись в грузовике по пути на очередной перевалочный пункт мог и со старыми товарищами. Ира продолжала говорить.
— Мы ходим в город. У нас контакт со всем производством и хозяйством, помогаем им, они нам.
— Это что, везде так? — перебил её Игорь.
— Как?
— Повстанцы живут на отшибе, просят еду и воруют у государства топливо.
— Ну… — Ира замялась. — Не совсем так. Но мы одна из главных баз…
— Значит, везде, — махнул Игорь.
Он схватил Иру за руку и заговорил порывисто, глотая воздух.
— Всё впустую! Вы же ничего не делаете, вы в тупике! Сколько лет это длится? Если тактика не приносит плодов, её нужно менять. Нужно захватить все умы этого города, всех городов! Тогда будет сила.
— Ты неправ! — аж раскраснелась Ира. — Ты не знаешь, с чего начиналось. Очень многое сделано для этой жизни, которую ты зовёшь пустой.
Игорь покачал головой.
— Недостаточно много. Власти даже внимания на вас не обращают, вы для них не опасны. При этом захотят — прихлопнут.
— Ты не страдал и не боролся с нами… Ладно, хватит. Будешь на совете, там и расскажешь всё это.
Ира замолчала, Игорь усмехнулся и произнёс:
— Мне обещали такую возможность.
Они спустились назад, лагерь очнулся и занялся завтраком. Игоря сразу заметил Саша и уволок за собой. В отдельной комнате на третьем этаже собралось всё командование. Незнакомым был черноволосый крупный мужчина в сером свитере. Игорь кивнул, он поднял глаза, но не перестал отбивать такт вилкой.
— Миша Крутов, он же Крутой, наш главный, — выдохнул в ухо Саша, бородой уколол в щеку, Игорь поморщился.
Принесли яичницу с хлебом. Оголодавшие мужчины молча вгрызлись в пищу. А потом заговорил Крутов. Игорь собирал с тарелки последние крохи, Саша толкнул его под столом. Никто не ел, все слушали.
— Я поднялся на крышу сегодня. Наш посёлок невелик, мы его прокормим, если город от нас отвернётся. Но если власти пойдут дальше, как защитить людей без ресурсов? Мы же согласились, что на диверсию будет реакция, поэтому её нужно довести до конца. Мы убедили соратников в городе, что способны на это, и они нас поддержали. И теперь вы вернулись с потерями и без результата.
— Но мы вернулись, — возразил угрюмый голос.
— Зачем?! Вы же знаете мою позицию! Наши жизни — ничто. Пускай бы там осталась половина, но вы привезли мне проклятое горючее, барахло из каравана и пустили под откос какой-нибудь поезд. И тогда с нами будут считаться, за нами пойдёт народ. — Крутов остановился, отдышался. — Вот в чём суть! Заявить новую силу, а не обустраивать дачный посёлок для беженцев. За нами пойдут, если поверят в нас… Я говорю это не первый раз.
