– Что делаешь? – с интересом осведомилась она, заглядывая в небольшую тетрадь.
– Я делаю кота. – гордо вскинула подбородок София указывая карандашом на собранный каркас на полу. – Вот, нашла схему. Если все правильно подключу, он будет двигаться!
– Ты моя умничка. – Николь взлохматила длинные волосы ребенка. – А он будет мурчать?
– Конечно. Как только разберусь с голосовыми панелями, у нас будет самый крутой кот! Потом мы заработаем много денег и переедем в район роз! – мечтательно закатила глаза София. – Будем жить на самом высоком этаже! У нас будет много места, я подарю Оли большую коробку красок, а ты больше никогда не пойдешь в свой цех. И Оли больше никогда не пойдет в дом этого пердуна.
– Софа! – Николь нахмурилась. – Что за выражение?
– Но ведь это правда! Ты знаешь, он даже помощниц не стесняется, как пееееер…
– Все, я поняла. Но давай, пока мы не переедем на самый высокий этаж, ты постараешься не выражаться о других людях в такой манере?
– Хорошо, мамочка. – хитро прищурилась девочка, возвращаясь к схемам.
– Не сиди долго. Скоро вернется Оливия, и мы будем ужинать.
Женщина вышла на кухню, и вскоре послышался присущий кухонным заботам звук. На плите тушилось мясо, в небольшой кастрюльке кипел мелкий картофель, а на столе стоял противень с печеньем, готовый отправиться в разогретую духовку. Николь напевала под нос, двигаясь в такт мысленной мелодии. Она открыла дверцу духовки, пошатнувшисьот ожидаемо горячего воздуха, когда услышала крик.
– Мама! – перепуганный голос Софии заставил опрометью броситься в комнату. Противень гулко упал на пол, отчего сырое тесто подпрыгнуло и сбежало на дорожку.
– София! – Николь ворвалась в комнату, ища глазами ребенка.
– Что это, мам? – девочка стояла посреди комнаты, а перед ее лицом потрескивала яркая точка, от которой потянулись тонкие нити.
– Назад! – Николь бросилась к дочери, отталкивая ту к выходу, но так и не успев отойти самой.
Пространство разорвалось, и жгучая боль пронзила правую половину тела. Николь упала на пол с ужасом повернув голову к больному месту, не в силах дышать. Сквозь красную пелену она видела перепуганное лицо Софии. Девочка бросилась к матери, но Николь, в попытке оградить ребенка от вида раскуроченного тела, попыталась оттолкнуть ту.
– Люблю… – прошептали ее губы, когда мир потемнел.
– Мам! Мам! Нет! Пожалуйста не умирай! – плакал ребенок, тормоша тело, захлебываясь в слезах. – Зачем ты так? Мы должны были жить на самом высоком этаже! Пожалуйста, проснись…
