Хозяйка трактира приподняла брови, больше удивленная прозвучавшим объяснением, слишком сложным для обычного пьяницы, чем от самой новости.
— Это кто тебе такого нагородил? Твой Стэн? Накидался небось вчера, как и ты, а сегодня ночные бредни рассказывает.
Но Пэрри упрямо стоял на своем.
— Стэн сам узнал об этом от родича, что работает в диспетчерской. Говорят, по всему городу уже слухи ходят, — он еще больше понизил голос, наклонился вперед, почти перевалившись через барную стойку. — Ходят слухи, корпы что-то обнаружили на спутнике и теперь хотят наладить добычу. А под это дело скоро откроют конторы в Бриджпорте, для найма рабочих. На новые шахты, значит.
Сказка о возвращении корпораций, пожалуй одна из самых живучих среди местного населения. Времена, когда корпы присутствовали на Галии-6 — эпоха расцвета и процветания. И быстрый закат с наступлением неприглядной реальности.
— Бред, — решительно заявила Мот и отвернулась.
Пэрри обиженно засопел, однако спорить не рискнул, вместо этого вернулся к изучению наполовину опустошенной кружки и тарелке с квенками.
Скрипнула дверь. Отошедшая на другой конец прилавка Мот, бросила рассеяний взгляд в сторону входа, рассчитывая увидать шахтеров, обычно как раз в это время у них заканчивалась ночная смена.
Однако это оказались не привычные посетители. Хозяйка трактира настороженно замерла.
Вошли двое. Один массивный, большой, похожий на грубоватый кусок скалы. Второй худощавый, высокий и жилистый. Головы обоих украшал ежик коротко стриженных волос. Одежда — серые невзрачные комбезы, на ногах и вовсе не пойми что. Так не одевались даже наркоманы из нищих кварталов Бриджпорта.
Первая мысль — бродяги. Значит, гнать взашей, пока чего не натворили. Мот открыла рот, собираясь позвать вышибалу, в свободное время помогающего повару на кухне, но приглядевшись к гостям, передумала.
Сначала сама удивилась, почему, но быстро смекнула в чем дело.
Интуиция, без нее хозяину кабака никуда, надо влет уметь подмечать мелкие шероховатости, что разум видит не сразу.
Парочка может и походила на оборванцев, но двигалась и вела себя совершенно иначе, чем отбросы из городских трущоб. Те скорее напоминал крыс, мелких, злобных, опасных, но крыс.
Эти же больше походили на крупных хищников. В каждом жесте опасность, в каждом движении угроза, в неприветливых взорах готовность не колеблясь применить силу.
Непростые к ней заглянули люди, Мот это нутром учуяла. А учуяв, молниеносно поменяла поведение. И потому вместо грубого окрика с пожеланием убираться вон, прозвучала нетипично для матушки радушная фраза:
