Паша кивнул, нахмурил брови, будто на самом деле разбирался в бракоразводных процессах и семейных драмах.
– Помоги мне, пожалуйста. Ты ведь в полиции служишь?
– Да, в дежурке. Принимаю сообщения о преступлениях. Что у вас произошло? Если хочешь, я помогу тебе написать заявление. Твой муж… он что-то сделал? Противозаконное?
– Он пока ничего такого не сделал, но боюсь, что может.
– Он тебе угрожал?
– Нет. Просто… мне кажется…
– Если он тебя тронул…
Паша не мог представить такой картины. Как можно ударить Миру? Даже фраза в голове прозвучала как-то искусственно, как в дешёвой американской мелодраме.
Она не смотрела на Пашу. Теребила край футболки. Кисти её рук были маленькие, совсем детские, пальцы с облупившимся на ногтях лаком нервно подрагивали.
– Мне трудно будет тебе помочь, если ты не расскажешь, что именно произошло.
Повисла пауза. Воздух вибрировал от жары и её молчания.
– Я не знаю, не знаю! – не выдержала Мира и закрыла руками лицо. – Мне нужно быть уверенной, что на тебя можно положиться.
Паша всегда цепенел от женских слёз. Но Мира – это отдельная тема. Несколько раз он видел, как она плачет. Это было невыносимо. Внутри его нарастала неконтролируемая ярость к её обидчику, вперемешку с болью и беспомощностью.
Паша попытался приобнять девушку. Но его руки были деревянные, как лапы Грута[1].
Мира резко повернулась и прошептала:
– Ты ведь не откажешься?
Такой Паша её никогда не видел. Глаза, как у испуганной кошки, круглые и тёмные, блестят от навернувшихся слёз. Напряглась в ожидании ответа, схватила рукой Пашу за локоть.
– Мне нужно перевезти вещи. Мой муж знает всех моих знакомых, я не могу к ним обратиться, а тебя он только на школьных фотографиях видел и вряд ли вспомнит.
Паша почувствовал укол ревности и обиды, но тут же признался себе, что действительно уже давно не был ей другом. Детство кончилось, а во взрослой жизни они ходили разными, не пересекающимися маршрутами.
Мира моментально уловила его разочарование и положила вторую руку ему на плечо.
– Паша, я думаю, что не ошиблась с выбором, – она потянулась к нему влажными от слёз губами. – Ты согласен?
– Да… конечно. Мне это не сложно.
Блеск на её губах почти стёрся, но Паша ощутил тонкий аромат персика и поцеловал её в ответ.
Разве можно отказаться от заветной мечты? Когда она ловко стянула с него толстовку, он вспомнил о Кате. Но этот образ показался до того размытым и нечётким, что он с легкостью отмахнулся от него. Сейчас это Пашу совсем не волновало. Где-то на задворках сознания кружили вопросы, как голодные чайки. Как? Почему? Неужели? Как это вообще возможно? Но Паша не подпускал их ближе, он хотел остаться наедине со своей Мечтой.
