Уложила в штатскую спортивную сумку самые калорийные продукты, мужские плавки, трико, мыло, полотенце и всё такое. Осмотрела себя. Джинсовый костюм брата чуть великоват, но терпимо. Кроссовки несколько свободны, но на шерстяной носок оно даже лучше. Кожаная куртка тоже чересчур просторна, рукава длинноваты, но, если под локоть их закатать, сойдёт за экстравагантность. Кепочка кожаная была бы как раз, если бы не длинные волосы. Собрала их на затылке в пучок, связала прядью от капроновой верёвки и обрезала, как хвостик у жеребёнка. А концы верёвки распушила, как пампушку у американской баскетбольной болельщицы. Нашла зеркальце, посмотрелась. Хороша Маша! А хвостик — в костёр.
Брать с собой пистолет не решилась. Взяла только большой складной нож. Он без фиксатора, при обыске придраться не к чему. Да и не станут на Кавказе придираться к девушке с ножом: обидчиков слишком много. А другое оружие можно при нужде добыть у неприятеля — нас этому учили.
Я дала ножу имя Зил-бухар, будто он — сабля пророка Али. Так он со мной и путешествовал. Сначала до Краснодара. Там мы с ним обдумали маршрут. В Ростов ехать было нельзя: там я слишком на виду, свои могут найти. Хотя настоящих-то своих у меня больше нет. Мама с дедом погибли при штурме нашего дома, вместе с отцом и Русланом. Не в горах погибли семейные волки, а под родным кровом, где хотели отлежаться. Аслана я расстреляла сама. Теперь кто-нибудь из оставшихся волков расстреляет меня. Любой поймёт: если все погибли, а девушка жива, значит, не захотела стать шахидкой. Жить захотела. Испортила девушку цивилизация. Испортили книжки, которых прочитала непозволительно много. Враждебную Библию прочла. И поняла её получше, чем Коран. Тоже кровавая книжонка, но там хоть про Ису, то есть, про Иисуса — по-доброму. Мохаммед многое у Него срисовал… В общем, была какая-то правота в Мишкиной шутке: всякий бог велик, если добр. Важно, чтобы доброта не была выборочной — «только для чистых».
Нож был хорошей стали. Не тупился от консервных банок и не ржавел. И так был отполирован, что при нужде можно было посмотреться, подкрасить губы и подвести глаза. Мы с ним решили, что надо ехать на восток. И как можно дальше.
Так я попала в поезд «Адлер — Томск». Он просто подошёл раньше других, а я как раз стояла у карты России и думала, что «как можно дальше» — это не обязательно только на восток. Вон севернее Транссиба как пусто… И ехала до станции Тайга, не покидая вагона. Отсыпалась. И отоспалась. Перед Тайгой увидела высокие еловые леса. Острые верхушки доставали до неба. Из Тайги поезд пошёл вдруг в обратную сторону, скоро повернул на север и шёл среди этих самых ёлок, вплотную к лесу. Вид завораживал. Я любовалась и впервые не скучала на равнине по горам. Мне нравилось слушать, как грохот колёс мечется между стенами деревьев. Совсем как эхо в горном ущелье.
