Последнее добавил уже с некоторым удивлением.
Я на мгновение даже опешила оттого, что он, похоже, говорил это на полном серьезе.
— Я что, по-твоему, нарочно позволила простыне сзади упасть, да еще и наклонилась над зеркалом, чтобы тебе лучше видно было? — ахнула я, не зная, злиться, смущаться или расхохотаться так, чтобы стены задрожали.
Я могла.
— А что – не нарочно? — снова посмотрел он на меня, и теперь в голосе было столько разочарования!
Правда, почти сразу же в красных, как кровавая вишня, глазах засверкал смех.
— Хвала Изольде Благостной, — выдохнула я. — А то я уже думала, не снять ли мне снова простыню, так жалостливо ты на меня смотрел.
— Так что ж ты?! — выдохнул он и тут же низко и раскатисто рассмеялся, когда я одновременно с этим воскликнула:
— Все равно бы не разделась!
В общем, не прошло и пары минут после нашего общего пробуждения, а мы уже оба смеялись. Хотя я почему-то думала, что утро в съемном номере отеля будет полным неловких взглядов и попытки найти момент, чтобы улизнуть и не просыпать на пол достоинства.
Но оказалось, что с Рейяларом Фаррисом мне больше не нужно искать тему для разговора или думать, какой же он все-таки негодяй и красноглазая поганка.
Нет, у него все так же проскальзывали высокородные замашки в каждом жесте. Даже в том, как он вставал с постели, не задумываясь о том, чтобы прикрыться. Плечи расправлены, а походка такая, словно это я тут голая и ничем не прикрытая, а он – не иначе как в костюме и белом жабо.
Но почему-то весь его пафос меня больше словно бы не касался.
Может быть, потому, что в его взгляде что-то изменилось?..
Теперь, когда он смотрел на меня, могла поклясться, что видела в его глазах солнце.
— Кстати, что ты собиралась разглядеть в зеркале? — с легкой усмешкой спросил мужчина, неторопливо натягивая брюки и застегиваясь дорогим кожаным ремнем так, что, наблюдая за этим процессом, я вдруг серьезно так застеснялась. Уши начали гореть. Впрочем, мне стало еще более стыдно, когда веселые глаза василиска скользнули по моей фигуре и он добавил: – Или ты думаешь, видно ли по твоему лицу, что ты лишилась девственности? Так не беспокойся, это видно только мне.
Я замерла, на миг потеряв дар речи.
Но ничего, это было ненадолго. Теперь мне было гораздо проще рядом с главным следователем Таредина Пятого. И даже его насмешки уже больше не казались мне настолько режущими самолюбие.
Я даже задумалась о том, почему они казались таковыми раньше... Может, потому, что я не понимала, что за ними стоит?..
