Так-то оно так, но…
Я покачала головой и спустя несколько секунд высказала сформулированную мысль:
— Мне показалось, что тут немного не тот случай. Шелла Амелия Зарнина подумала о своем платье и о том, как она станет выглядеть. Притом крой ее наряда такой, что он лишь подчеркивает всю прелесть дамы, пусть даже она и в трауре. А вот о похоронах она особо не думала! Разве что с вами поговорила, мол, как только, так сразу!
— А тут в игру уже вступают частности, моя милая Ледушка. Ты мало что знаешь о ныне покойном шелье Зарнине. Хочешь, расскажу?
Я лишь улыбнулась в ответ и отозвалась:
— Ну а что мне остается?
— И правильно. Итак, работал достопочтенный сударь ростовщиком. Ты знаешь, в чем заключается эта работа?
— Знаю. — Я разом помрачнела.
— И да, ты предположишь правильно, если решишь, что, будучи сказочно богатым человеком, шелье также был редкостным скупердяем. Женатым четырежды и так же четырежды — вдовцом. Амелия — пятая жена. Этой прекрасной и по-своему циничной молодой женщине не повезло родиться в бедной семье, которая охотно отдала ее старому сластолюбцу. И повезло, что семья ее была знатной фамилии.
— Не поняла…
— Все просто. Зачем жениться на юной прелестнице, если можно получить от нее все, что нужно, и после пойти поискать новую, еще не опробованную?
— Противно, — откровенно скривилась я.
— Суровая реальность, — развел руками Синтар. — Амелии повезло даже не один раз, а два. Старик влюбился на склоне лет. Искренне, горячо и всеобъемлюще. Потому не держал ее впроголодь, как предыдущих своих жен, а всячески баловал. Но, разумеется, характер его улучшился лишь частично, потому он по-прежнему бил слуг и орал на детей от предыдущих браков. А их немного выжило. Старый ростовщик давал плохое, больное потомство. Таких детей надо лечить и заботиться о них, а не отдавать подмастерьями при первой же возможности. Амелия, при всей ее приобретенной циничности, девушка хорошая. Детей она забрала в дом, и с того дня, как стала шеллой Зарниной, никто из ее подопечных не погиб. Старших спасти она не смогла, а младших вот — да…
— Слушай… — голос разума прорвался сквозь сочувствие к несчастным деткам. — Я, конечно, не специалист в деле наследования, но разве первые в очереди не взрослые наследники? Почему все досталось жене?
— Ах ты умочка моя... Нет, поверь мне, Амелия — не убийца. Я такое чувствую… местами даже вижу.
Синтар неожиданно помрачнел. На его лице по-прежнему играла улыбка… но теперь я бы назвала ее скорее улыбочкой. Нехорошей такой.
