— Куда?!. — ахнула я.
И вдруг он схватил меня за руку и потянул внутрь комнаты страха, на ходу бросая контролеру несколько монет, блестящих золотом.
Минуточку, он же не мог расплатиться за вход золотом?!
Но я не успела возмутиться, потому что уже через пару мгновений оказалась в кромешной тьме. И только бутафорские кровавые огни сверкали со всех сторон, пялясь на меня, словно глаза мертвецов.
— Я буду тебя спасать, Матильдочка! — весело проговорил мой спутник, смело ведя меня вперед, хотя я, признаться, слегка струхнула.
Нет, ну кровавые глаза, вы представляете!
— Если что, прыгай мне на руки и прячь свое прекрасное личико у меня на груди, — продолжал он, заводя меня за первый поворот.
Мы, кажется, наступили на какие-то орущие доски, и в тот же миг над головами зажглись магические огни, а с потолка на нас посыпались натуральные черви.
Кажется, я кричала.
— На моей груди, Мотенька, на моей груди! — хихикал асур, прижимая меня ближе и вымышленным мечом рубя направо и налево невидимых врагов.
Так мы прошли всю комнату страха. А потом еще комнату смеха, двор кикимор, лес упырей и зеркальную комнату. Признаться, последняя оказалась самой страшной. Я ж там была толстая, как бегемот!
Сразу стало понятно, что на плюшки, пончики и пироженки лучше в самом деле не налегать.
В общем, к концу дня я хохотала как сумасшедшая, ела мороженое, которое, впрочем, купила себе сама, запретив ухаживать за мной в этом плане, и даже немного пела песни. Тихо-тихо, чтобы не привлекать внимание прохожих, но Алиас старательно мне подпевал, взяв под руку.
— Алиас, а как вообще так получилось, что ты увлекся наукой? — спросила я, уже доедая мороженое. — Как я поняла, ты из рода военных.
— Все верно, детка, — кивнул мужчина и одновременно дернул меня в сторону, сжимая локоть и подхватывая хвостом за талию. Не успела я возмутиться, как мимо пронесся какой-то оборванец. Если бы я шла по прежней траектории, то он всенепременно бы меня сбил.
— Спасибо, — со сдержанной улыбкой поблагодарила брюнета и высвободилась из его объятий. Отпускать меня сам он не торопился.
— Всегда пожалуйста. Ну а что касается семьи… видишь ли, Моть, я с детства рос весьма болезненным мальчиком. Можно сказать, разочарование папеньки. Потому, пока у него была надежда зачать еще одного сына и передать ему наследство в обход первенца, меня отправили в дальнее поместье с нянюшкой. Соответственно, до подросткового возраста я был предоставлен сам себе. А в мои интересы входили скорее книги и наука, чем драка на всевозможном оружии.
