Он потер глаза и, взглянув вторично, вздохнул с облегчением. Неясный свет и воспаленные глаза обманули его. Борода и усы незнакомца были изрядно тронуты сединой, а ехал он на старом длинноухом осле. Но тут же судья вновь насторожился: поперек ослиного крупа лежали два коротких копья. Судья потянулся к рукояти висящего за спиной меча.
Незнакомец подъехал поближе и задумчиво уставился на судью. Его широкое лицо было испещрено морщинами, и, хотя он держался молодцом, под потертым латаным халатом проступали костлявые плечи. То, что судья принял было за копья, оказалось парой костылей с изогнутыми концами. Он оставил в покое свой меч и вежливо спросил:
— Это дорога в Речной город, уважаемый?
Старик помедлил с ответом. Он уставился на калебас, свисавший с седла судьи Ди. Наконец он улыбнулся и, не сводя с судьи своих странных тусклых глаз, произнес неожиданно звонко:
— Да, в конце концов вы попадете туда, доктор, но очень уж окольным путем.
Старик принял его за лекаря, видимо оттого, что судья путешествовал без сопровождения, а еще из-за тыквы, в которых врачи обычно держат свои снадобья. Прежде чем судья успел поправить его, он продолжил:
— Я сейчас прямо из города, но ехал короткой дорогой, вот там, чуть дальше, есть развилка. Охотно покажу ее вам, ведь она всего в четверти часа отсюда. — Поворачивая осла, он пробормотал: — И было бы неплохо заняться тем человеком, которого нашли в реке. Возможно, ему нужна ваша помощь, доктор.
Судья Ди хотел было представиться, но тут же подумал, что в таком случае придется долго объяснять первому встречному, почему наместник округа Пуян путешествует в столь непрезентабельной одежде и без надлежащей свиты. Поэтому он лишь спросил:
— Каково ваше почтенное ремесло, уважаемый?
— У меня нет ремесла. Я всего лишь странствующий монах. Приверженец даосизма.
— Понятно. А я-то принял вас за коллегу. Чем же наполнен ваш калебас?
— Пустотой, мой господин. Только лишь пустотой. Она, доктор, драгоценнее любого зелья, что может оказаться в вашей тыкве! Я вовсе не хочу вас обидеть. Пустота важнее наполненности. Вы можете выбрать наилучшую глину для самого прекрасного кувшина, но без пустоты внутри него он бесполезен. И как бы вы ни украшали дверь или окно, без их пустоты пользоваться ими не сможете. — Прищелкнув языком, он понукнул осла и добавил, будто бы спохватившись: — Меня зовут Мастер Тыква.
То обстоятельство, что перед ним предстал даосский монах, то есть человек, безразличный к мирским ценностям, окончательно освободило судью от обязанности сообщать свое настоящее имя и должность.
