– Если вы получаете хоть какие-нибудь деньги, то приносите хоть какую-нибудь пользу.
– Помните, неозадаченный матрос – потенциальный преступни.
И, наконец:
– Передаю слово заместителю командира корабля по политической части.
Большой зам начал что-то неуверенно лопотать про то, что нам следует делать в свете требований какого-то (не помню номер) съезда партии, потом про требования Министра обороны, потом про требования Главнокомандующего ВМФ, плавно перешел к требованиям командующего Северным флотом, командира эскадры, командования бригады. «Ну, надо же, никого не пропустил», – подумал я и обернулся. Сменившийся с вахты Коля Рыманов уперся лбом в спинку впереди стоящего стула и не шевелился. «Свет требований озаряет спящую голову моего коллеги», – подумалось тогда мне…
Совещания проводились с завидной регулярностью, чего прежде у нас не наблюдалось. С каждым совещанием гайки закручивались все сильнее. Только теперь мы узнали, что такое порядок. Раз в неделю командир облачался в матросскую робу с пришитыми погонами капитана 3 ранга и пролезал корабль с носа до кормы по всем внутренним помещениям, включая закоулки, куда нога человека не ступала с самой постройки корабля. Доброскоченко был неутомимым работягой. Его глазами мы увидели наш ВПК в новом свете и поняли, наконец, в каком бардаке мы живем. Методы решения вопросов иногда удивляли своей новизной. 15 августа на утреннем построении офицерам было объявлено, что в 16. 00 будет объявлена «боевая тревога» и до тех пор, пока все плафоны и лампочки во всех помещениях корабля не будут выставлены, отбоя тревоги не будет. И действительно, сыграл «боевую тревогу». И действительно, все плафоны и лампочки оказались на своих местах. А на вечерней поверке командир объявил, что за ужином обнаружил неприглядную картину: неудовлетворительное укомплектование баков посудой. На 9 человек только 3 вилки.
– Решение принять самим. Доложить о принятых мерах до 20 августа. И по полотенцам. У каждого матроса должны быть вафельные, белые полотенца. По две штуки. Одно ножное, другое лицевое. Деньги собрать с командиров отделений. Срок исполнения три дня. После 18-го числа все нештатные полотенца будут нещадно изъяты на ветошь. Если кому-то что-то непонятно, обращайтесь, я разъясню.
Корабль то готовился к рейдовым сборам, то к смотру, то к стрельбам, то к совместному плаванию с кораблями эскадры. Чего только не было. И одно накладывалось на другое, только успевай. Блокнот для записей приказаний, указаний, распоряжений, замечаний (так называемый «Записьдел») с трудом вмещал в себя потоки информации от «носков строго установленного синего или черного цвета» до «корректуры навигационных карт, запущеной с мая месяца текущего года», от «к 25 августа выучить строевую песню «Через три, через три зимы, через три, через три весны» до «Повышенных соцобязательств в честь очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции». Скучать не приходилось. Идя на службу из дома, я точно знал, что получу «фитиль» за что-нибудь. Правда, точно не знал за что, но в том, что это произойдет, не сомневался. Вспоминаю доходчивые слова командира: «Нам Советская власть дала достаточно прав, чтобы поставить на место любого, повторяю, любого разгильдяя. А если у вас что-нибудь не получается, моя каюта, каюта замполита для вас открыты». Это были золотые слова Офицера с большой буквы. Так, в заботах, тревогах и трудах прошел еще почти год, прежде чем мы были готовы к длительному самостоятельному плаванию, к боевой службе.
