Он не успел сказать, что женщина беременна, и потом хвалил себя за это. Мать поморщилась, словно испачкавшись в чем-то:
— Ее зовут Эммой? Фи! Так и тянет навозной вонью! Отправь Джона с фунтом стерлингов, с нее хватит.
Ho фунта у Гарри не было, у него вообще ничего больше не было. Мать не оставила и пенса, пришлось занимать у Джона.
Нет, он не отправил старого кучера к Эмме, пошел пешком сам, сжимая в руке несколько взятых в долг шиллингов.
— А как же ребенок?
— Эмма, это все, что у меня есть… — На раскрытой ладони Гарри лежали четыре шиллинга. — Это правда все, родители закрыли все мои счета, в долг никто не дает. Я не могу содержать тебя и ребенка, чьим бы он ни был.
Если бы не последние слова, Эмма бросилась бы ему на шею, стала уговаривать не оставлять их с будущим ребенком, умоляла бы… Но как это можно, если он сомневается в отцовстве?
Уже у двери Гарри вдруг вспомнил:
— Где ты была в прошлую среду?
— В Лондоне…
— Зачем?
— У меня там оставались кое-какие вещи.
— А с Гревиллом зачем встречалась?
Эмма ужаснулась, они с Чарльзом виделись совсем недолго, она жаловалась на явное охлаждение Гарри, Гревилл успокаивал, дал немного денег и подписанные конверты с марками, сказал:
— На всякий случай…
Вот этот случай пришел, деньги пригодятся, чтобы уехатьиз Розмари-коттеджа, только вот куда? А конверты, чтобы сообщить о своей беде Чарльзу. Только как сказать ему о своей беременности?
Глядя вслед уходящему любовнику, Эмма тихонько позвала горничную:
— Лиз, собери мои вещи…
— Мисс, можно я поеду с вами?
Лиз не стала говорить, что управляющий только что объявил, что все слуги Эммы больше у Федерстонхо не работают. Словно они виноваты, что были отправлены в Розмари-коттедж.
— У меня нет денег…
— Заплатите потом, когда будут.
Эмма залилась слезами. Когда эти деньги будут и откуда, если она беременна и даже не представляет, куда деваться?
Утром она все же решила попрощаться с Гарри, видно, надеясь разжалобить его своим несчастным видом. Понимая, что этого может не случиться, написала письмо, сложила лист вчетверо и спрятала за корсаж.
Вышедший навстречу управляющий был почти высокомерен, словно это не он совсем недавно улыбался заискивающе и норовил поймать взгляд ее голубых глаз.
— Мисс Эмма, сэра Гарри нет, и для вас больше не будет.
— Можно мне войти, я заберу кое-какие вещи?
— Если что-то осталось из ваших вещей, — он подчеркнул слово «ваших», явно намекая, что у нее нет ничего своего, — назовите адрес, мы переправим. Леди Федерстонхо распорядилась не пускать гостей в дом.
