На следующий год случилось страшное землетрясение, которое частично разрушило храм; во время землетрясения священнослужитель и два прислужника при храме погибли. В народе говорили, что богиня разгневалась. Поэтому люди перестали ходить в этот храм и построили новый, на берегу реки, в деревне Мраморный Мост. Тропинки в Мандрагоровой роще скоро заросли, и никто не осмеливался с тех пор заходить туда. Даже сборщики трав не забирались в рощу, хотя, как, конечно, известно вашей чести, считают, что корни мандрагоры, которая дала название роще, обладают сильным лекарственным действием и очень дорого стоят на рынке.
Гоу нахмурился; казалось, он потерял нить рассказа. Он несколько раз откашлялся, опять наполнил чаем чашки и продолжал:
— Так вот. Десять лет назад, когда старый господин Дун начал строить загородный дом у самой Мандрагоровой рощи, местные жители предупреждали его, говоря, что это чистое безумие — поселиться в таком близком соседстве со священной рощей. Они отказывались работать у него, считая, что Белолицая отомстит за вторжение и что надо ожидать засухи и больших бед, если Дун не одумается. Однако старый Дун был упрям и, будучи северянином, не верил в существование богини. Он привез рабочих из других мест и построил-таки загородный дом. Потом он поселился там со всей семьей и перевез туда свою коллекцию древней бронзы. Я несколько раз бывал у него и считаю, что его бронза была просто превосходна. В наши дни, знаете ли, очень трудно найти хорошую бронзу, очень жаль, что...
Гоу замолчал, не докончив фразы. Горестно покачав головой, он все же собрался с силами и продолжил:
— Однажды летним вечером, четыре года назад, после жаркого и душного дня, старый Дун наслаждался вечерней прохладой, сидя со своей семьей в окруженном стеной саду перед Восточным павильоном. Внезапно прямо напротив него, между деревьев Мандрагоровой рощи появилась Белолицая. Старый Дун позже рассказывал мне — это было ужасно... На ней не было ничего, кроме белого платья с пятнами крови, а длинные мокрые волосы свисали ей на лицо. Вытянув вперед руки, похожие на когти птицы, тоже выпачканные кровью, она стала приближаться к ним, издавая при этом пронзительные вопли. Дун и все прочие вскочили и бросились удирать со всех ног. Внезапно разразилась сильнейшая гроза, которая собиралась весь день, — сверкание молний, раскаты грома и страшный ливень. Когда Дун со своими домочадцами, спотыкаясь и падая, добрались до деревни, они были едва живы от страха, промокли до костей, одежда порвана ветвями деревьев, пока они бежали по лесу.
